Быстрое меню:
В 2012 году госкорпорация приобрела у ответчика (продавца) на основании договора репо (repurchase agreement) сначала одну, а затем еще 2 333 338 акций, став владельцем пакета акций российского общества в размере 25 % уставного капитала. Сделки были совершены в соответствии с акционерным соглашением в рамках финансирования проекта «Разработка и экспорт на международный рынок инновационных российских суперкомпьютерных технологий и услуг».
По условиям договоров продавец обязан был совершить обратный выкуп акций (вторая часть договоров репо) в срок не позднее 19.12.2017. В установленный срок ответчик свои обязательства не исполнил, что послужило основанием для предъявления в 2020 году требований о взыскании с него убытков в судебном порядке.
Организация, в связи с акциями которой возник спор, была зарегистрирована в 2002 году в форме ООО, а в 2008 году реорганизована путем преобразования в акционерное общество (АО «Т-Платформы»). Единственным участником, а затем акционером (до вхождения в состав акционеров ВЭБ.РФ), к которому теперь предъявлен иск, являлся , российский гражданин, «один из технологических идеологов развития национального суперкомпьютерного направления и радиоэлектронной отрасли в целом».
Арбитражный суд города Москвы передал дело в суд общей юрисдикции, сославшись на неподведомственность спора: заявленные требования исключали квалификацию спора в качестве корпоративного.
Действительно, к договору репо применяются общие положения Гражданского кодекса РФ (далее – «ГК РФ») о купле-продаже, если это не противоречит правилам Федерального закона от 22.04.1996 № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» и существу договора репо[1].
Истцом было заявлено требование о взыскании с физического лица убытков в виде суммы денежных средств, направленных на приобретение акций по первой части договоров репо, и упущенной выгоды, а также неустойки.
Независимо от субъектного состава участников к компетенции арбитражного суда относятся корпоративные споры (исключительная подсудность). Признаком отнесения споров из договоров купли-продажи акций к категории корпоративных является предмет заявленных требований, связанный с (i) установлением принадлежности акций, (ii) их обременением или (iii) реализацией вытекающих из них прав ( Арбитражного процессуального кодекса РФ, далее – «АПК РФ»).
По обстоятельствам дела госкорпорация требовала взыскать с физического лица убытки в сумме 1,3 млрд рублей, возникшие в результате неисполнения обязательств по договору купли-продажи акций, в отсутствие спора о принадлежности акций или об участии в обществе. Суд сделал вывод, что спор не являлся корпоративным и, соответственно, подлежал рассмотрению судом общей юрисдикции.
Отметим, что ранее Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении от 29.06.2010 № 2334/10 также разъяснял, что споры о взыскании задолженности за эмиссионные ценные бумаги не относятся к корпоративным, предусмотренным АПК РФ.
В ситуации владения акционером акциями в количестве, не способном оказать влияние на результаты голосования по вопросам повестки дня, перспективы воспрепятствования принятию какого-либо решения представляются крайне призрачными.
Акционер компании, владевший акциями в размере 75 % плюс одна акция (квалифицированное большинство), одобрил сделки по отчуждению ключевых активов эмитента на сумму более 1 млрд рублей. Это привело к фактическому прекращению бизнеса. Другой акционер попытался оспорить решение и сами сделки по отчуждению имущества, но проиграл.
Истец ссылался на то, что в отношении акций мажоритария был наложен запрет распоряжаться возникающими из них правами (в том числе, как полагал истец, голосовать такими акциями), а значит, все корпоративные решения мог принимать только истец. Однако суды указали, что уголовное дело было прекращено, а с учетом правовой позиции Высшего Арбитражного Суда РФ[2], наложение ареста на акции, по общему правилу, не влечет ограничения прав, закрепляемых ценной бумагой, в т. ч. права на участие в управлении корпорацией.
Именно к такому выводу пришли суды трех инстанций, признавая решение общего собрания акционеров недействительным в части, ограничивающей полномочия членов коллегиального органа управления общества.
Участники юридического лица вправе утверждать регулирующие корпоративные отношения внутренние регламенты ГК РФ), в т. ч. регламентирующие порядок деятельности коллегиального органа. Такие документы не должны создавать препятствий в осуществлении его членами их деятельности, фактически затруднять и ограничивать их право на участие в принятии решений, получение необходимой информации и т. д.
Согласно ГК РФ члены коллегиального органа управления корпорации имеют право получать информацию о ее деятельности и знакомиться с бухгалтерской и иной документацией, требовать возмещения причиненных корпорации убытков (статья 53.1), оспаривать совершенные корпорацией сделки, а также иные права, необходимые для реализации возложенных на них полномочий.
На годовом общем собрании акционерами было утверждено положение, в соответствии с которым корпорация при определенных обстоятельствах (например, размещение документа на сайте компании) вправе отказать члену наблюдательного совета в доступе к документам и информации об обществе.
Арбитражные суды трех инстанций признали такие ограничения неразумными, создающими препятствия в осуществлении членами коллегиального органа деятельности, затрудняющими и ограничивающими их право на участие в принятии решений и неправомерно ограничивающими права на получение необходимой информации. На основании ГК РФ признали решение годового общего собрания акционеров общества в соответствующей части недействительным.
Изучив фактические обстоятельства дела, суды признали недоказанным факт причинения обществу убытков действиями его руководителя, а также не согласились с доводом истицы о недобросовестности действий директора, направленных на разорение фирмы.
Кредиторская задолженность общества сложилась в результате заключенных между обществом и индивидуальным предпринимателем, супругом истицы, договоров аренды оборудования и договора лизинга для осуществления деятельности.
Руководствуясь , , ГК РФ, Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» от 08.02.1998 № 14-ФЗ, суды пришли к выводу об отсутствия совокупности обстоятельств, необходимых для привлечения ответчика к гражданско-правовой ответственности в виде взыскания убытков.
Негативные последствия, наступившие для юридического лица в период времени, когда в состав органов юридического лица входил директор, сами по себе не свидетельствуют о недобросовестности и (или) неразумности его действий (бездействия), так как возможность возникновения таких последствий сопутствует характеру предпринимательской деятельности. На этом основании суд счел, что возникновение у общества убытков истицей не было доказано (п. 6 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица»).
Обязанность по оплате арендных платежей и платежей по договору лизинга возложена на общество и не может быть переложена на директора общества.
Наличие задолженности общества по договорам с контрагентами само по себе не является убытком, подлежащим взысканию с директора организации, если не доказано, что ее возникновение обусловлено недобросовестными и неразумными действиями этого лица, действующего от имени общества.
В 2004 году три физических и несколько юридических лиц учредили общество с ограниченной ответственностью (далее – «ООО») для целей управления агропромышленным холдингом. Эти же физические лица входили в состав акционеров другого общества (далее – «АО»), обеспечивавшего замкнутый цикл по переработке сельскохозяйственных культур. В конце 2004 года по решению акционеров проведена дополнительная эмиссия акций АО по закрытой подписке, так что ООО стало мажоритарным акционером (доля участия в уставном капитале 70 %).
Судебный спор возник в связи с тем, что в 2018 году один из акционеров, ссылаясь на заключенный в 2005 году договор купли-продажи акций между ним и ООО, потребовал перевести значительный пакет акций АО на себя.
Суд первой инстанции (i) первоначальные исковые требования удовлетворил, так как директор ООО, подписавший договор, подтвердил факт его заключения, а также то, что вплоть до 2018 года неоднократно предупреждал других участников об отчуждении акций; (ii) встречные требования ООО и другого участника о признании сделки недействительной отклонил, в том числе по мотиву пропуска срока исковой давности.
Апелляция усомнились в действительности спорного договора, отказала истцу в удовлетворении требований, т. к. сочли его действия противоречащими здравому смыслу и совершенными со злоупотреблением правом ( ГК РФ). Истец с 2005 по 2018 годы участвовал в общих собраниях АО и голосовал на них без учета акций, права на которые должны были бы перейти к нему по договору купли-продажи, с требованием о переводе на себя акций, принадлежавших ООО, не обращался. В то же время сделка ООО по отчуждению пакета акций являлась сделкой с заинтересованностью, но не одобрялась по предусмотренным для таких случаев правилам. Представленное истцом заявление о выходе из ООО, датированное 2005 годом (накануне заключения договора купли-продажи акций), нивелирующее признак заинтересованности, суд расценил как часть спланированной внешне безупречной схемы по неправомерному отчуждению акций. Более того, несмотря на якобы имевший место выход из ООО, истец с 2005 по 2018 год продолжал участвовать в собраниях участников этого общества, изменения в ЕГРЮЛ никем не вносились и о недостоверности сведений о себе как участнике ООО не заявлял.
Суд апелляционной инстанции удовлетворил встречный иск о признании договора купли-продажи акций недействительными, отклонив довод истца о пропуске срока исковой давности. Суд сослался на правовую позицию Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенную в Постановлении от 22.11.2011 № 17912/09, согласно которой допускается отказ в применении исковой давности в качестве санкции за злоупотребление правом ( ГК РФ).
С выводами апелляции согласилась кассационная инстанция, а Верховный Суд РФ отказал в пересмотре дела.
от 26.04.2017 № 306-КГ16-13687, № 306-КГ16-13672, № 306-КГ16-13671, № 306-КГ16-13668, № 306-КГ16-13666).
- Обратились не по адресу: спор об акциях передали в общую юрисдикцию
- На входе в бизнес подумайте о выходе
- Право члена коллегиального органа на информацию об обществе не может быть ограничено
- Задолженность общества перед контрагентом не является убытком
- Внешне безупречная сделка по отчуждению акций не выдержала судебной проверки
Процессуальные аспекты рассмотрения корпоративных споров
Обратились не по адресу: спор об акциях передали в общую юрисдикцию
Госкорпорация обратилась в Арбитражный суд города Москвы с иском о взыскании с физического лица убытков по сделкам купли-продажи акций. Истец настаивал на корпоративном характере спора. Но арбитражный суд не стал рассматривать дело, а передал спор в Московский городской суд. Расскажем почему это произошло (дело № ).
В 2012 году госкорпорация приобрела у ответчика (продавца) на основании договора репо (repurchase agreement) сначала одну, а затем еще 2 333 338 акций, став владельцем пакета акций российского общества в размере 25 % уставного капитала. Сделки были совершены в соответствии с акционерным соглашением в рамках финансирования проекта «Разработка и экспорт на международный рынок инновационных российских суперкомпьютерных технологий и услуг».
По условиям договоров продавец обязан был совершить обратный выкуп акций (вторая часть договоров репо) в срок не позднее 19.12.2017. В установленный срок ответчик свои обязательства не исполнил, что послужило основанием для предъявления в 2020 году требований о взыскании с него убытков в судебном порядке.
Организация, в связи с акциями которой возник спор, была зарегистрирована в 2002 году в форме ООО, а в 2008 году реорганизована путем преобразования в акционерное общество (АО «Т-Платформы»). Единственным участником, а затем акционером (до вхождения в состав акционеров ВЭБ.РФ), к которому теперь предъявлен иск, являлся , российский гражданин, «один из технологических идеологов развития национального суперкомпьютерного направления и радиоэлектронной отрасли в целом».Арбитражный суд города Москвы передал дело в суд общей юрисдикции, сославшись на неподведомственность спора: заявленные требования исключали квалификацию спора в качестве корпоративного.
Действительно, к договору репо применяются общие положения Гражданского кодекса РФ (далее – «ГК РФ») о купле-продаже, если это не противоречит правилам Федерального закона от 22.04.1996 № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» и существу договора репо[1].
Истцом было заявлено требование о взыскании с физического лица убытков в виде суммы денежных средств, направленных на приобретение акций по первой части договоров репо, и упущенной выгоды, а также неустойки.
Независимо от субъектного состава участников к компетенции арбитражного суда относятся корпоративные споры (исключительная подсудность). Признаком отнесения споров из договоров купли-продажи акций к категории корпоративных является предмет заявленных требований, связанный с (i) установлением принадлежности акций, (ii) их обременением или (iii) реализацией вытекающих из них прав ( Арбитражного процессуального кодекса РФ, далее – «АПК РФ»).
По обстоятельствам дела госкорпорация требовала взыскать с физического лица убытки в сумме 1,3 млрд рублей, возникшие в результате неисполнения обязательств по договору купли-продажи акций, в отсутствие спора о принадлежности акций или об участии в обществе. Суд сделал вывод, что спор не являлся корпоративным и, соответственно, подлежал рассмотрению судом общей юрисдикции.
Отметим, что ранее Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении от 29.06.2010 № 2334/10 также разъяснял, что споры о взыскании задолженности за эмиссионные ценные бумаги не относятся к корпоративным, предусмотренным АПК РФ.
До обращения в суд за защитой нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов (а еще лучше – до заключения договора, если на другой стороне физическое лицо) следует соотнести свои возможные требования с положениями АПК РФ о подведомственности споров, с учетом выработанных судебной практикой подходов.
Споры с участием физических лиц, вытекающие из договоров купли-продажи акций, подлежат рассмотрению арбитражными судами, но только если исковые требования непосредственно вытекают из участия такого лица в корпорации. Если в основании иска лежит имущественное требование, не связанное с созданием юридического лица, управлением им или участием в коммерческой организации, то такой спор не является корпоративным и относится к компетенции судов общей юрисдикции.
Споры с участием физических лиц, вытекающие из договоров купли-продажи акций, подлежат рассмотрению арбитражными судами, но только если исковые требования непосредственно вытекают из участия такого лица в корпорации. Если в основании иска лежит имущественное требование, не связанное с созданием юридического лица, управлением им или участием в коммерческой организации, то такой спор не является корпоративным и относится к компетенции судов общей юрисдикции.
Экстраординарные сделки общества
На входе в бизнес подумайте о выходе
Участник (акционер), владеющей долей в уставном капитале компании в размере менее чем 25 %, рискует однажды оказаться «не у дел». Расскажем об обстоятельствах одного из таких споров, в котором компания осталась без ключевых активов, а ее миноритарий не смог доказать нарушение своих прав.В ситуации владения акционером акциями в количестве, не способном оказать влияние на результаты голосования по вопросам повестки дня, перспективы воспрепятствования принятию какого-либо решения представляются крайне призрачными.
Акционер компании, владевший акциями в размере 75 % плюс одна акция (квалифицированное большинство), одобрил сделки по отчуждению ключевых активов эмитента на сумму более 1 млрд рублей. Это привело к фактическому прекращению бизнеса. Другой акционер попытался оспорить решение и сами сделки по отчуждению имущества, но проиграл.
Истец ссылался на то, что в отношении акций мажоритария был наложен запрет распоряжаться возникающими из них правами (в том числе, как полагал истец, голосовать такими акциями), а значит, все корпоративные решения мог принимать только истец. Однако суды указали, что уголовное дело было прекращено, а с учетом правовой позиции Высшего Арбитражного Суда РФ[2], наложение ареста на акции, по общему правилу, не влечет ограничения прав, закрепляемых ценной бумагой, в т. ч. права на участие в управлении корпорацией.
Возможности влияния миноритарных акционеров на принимаемые в компании решения весьма ограничены – во многих ситуациях «несогласным» миноритарным акционерам приходится довольствоваться наличием у них права требовать выкупа обществом всех или части принадлежащих им акций (ч. 1 ст. 75 Закона об АО). Ограничение же мажоритария на распоряжение правами из акций может быть лишь временной запретительной мерой и не гарантирует миноритарию расширения его правомочий.
Разумеется, в ситуации принятия акционером непубличного общества заведомо убыточных для компании решений, совершения недобросовестных действий во вред корпорации другие акционеры могут потребовать в судебном порядке его исключения из общества (п. 1 ст. 67 ГК РФ). Но такие споры, как правило, длительны и финансово затратны.
Информационные права членов коллегиальных органов управления
Право члена коллегиального органа на информацию об обществе не может быть ограничено
В соответствии с корпоративным законодательством право члена коллегиального органа управления на получение информации не ограничено, не подлежит обоснованию и включает в себя получение информации о деятельности корпорации за любой период из любого возможного источника, имеющегося у акционерного общества. Локальные акты корпорации, сужающие такие правомочия, незаконны.Именно к такому выводу пришли суды трех инстанций, признавая решение общего собрания акционеров недействительным в части, ограничивающей полномочия членов коллегиального органа управления общества.
Участники юридического лица вправе утверждать регулирующие корпоративные отношения внутренние регламенты ГК РФ), в т. ч. регламентирующие порядок деятельности коллегиального органа. Такие документы не должны создавать препятствий в осуществлении его членами их деятельности, фактически затруднять и ограничивать их право на участие в принятии решений, получение необходимой информации и т. д.
Согласно ГК РФ члены коллегиального органа управления корпорации имеют право получать информацию о ее деятельности и знакомиться с бухгалтерской и иной документацией, требовать возмещения причиненных корпорации убытков (статья 53.1), оспаривать совершенные корпорацией сделки, а также иные права, необходимые для реализации возложенных на них полномочий.
На годовом общем собрании акционерами было утверждено положение, в соответствии с которым корпорация при определенных обстоятельствах (например, размещение документа на сайте компании) вправе отказать члену наблюдательного совета в доступе к документам и информации об обществе.
Арбитражные суды трех инстанций признали такие ограничения неразумными, создающими препятствия в осуществлении членами коллегиального органа деятельности, затрудняющими и ограничивающими их право на участие в принятии решений и неправомерно ограничивающими права на получение необходимой информации. На основании ГК РФ признали решение годового общего собрания акционеров общества в соответствующей части недействительным.
Ограничение прав членов коллегиальных органов управления, необходимых для реализации возложенных на них полномочий, недопустимо.
Акционеры компании имеют право заявлять требования о признании противоречащими закону локальных актов, принятых общим собранием акционеров. В том случае, если внутренний регламент корпорации ограничивает права членов органа управления, в том числе на получение информации об обществе, соответствующий акт может быть признан недействительным в судебном порядке.
Акционеры компании имеют право заявлять требования о признании противоречащими закону локальных актов, принятых общим собранием акционеров. В том случае, если внутренний регламент корпорации ограничивает права членов органа управления, в том числе на получение информации об обществе, соответствующий акт может быть признан недействительным в судебном порядке.
Ответственность директора за убытки общества
Задолженность общества перед контрагентом не является убытком
Участник организации обратилась в арбитражный суд с требованием о взыскании с директора общества убытков. Убытки сложились из сумм кредиторской задолженности по договорам аренды оборудования и лизинга. Суды трех инстанций в удовлетворении требований отказали.Изучив фактические обстоятельства дела, суды признали недоказанным факт причинения обществу убытков действиями его руководителя, а также не согласились с доводом истицы о недобросовестности действий директора, направленных на разорение фирмы.
Кредиторская задолженность общества сложилась в результате заключенных между обществом и индивидуальным предпринимателем, супругом истицы, договоров аренды оборудования и договора лизинга для осуществления деятельности.
Руководствуясь , , ГК РФ, Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» от 08.02.1998 № 14-ФЗ, суды пришли к выводу об отсутствия совокупности обстоятельств, необходимых для привлечения ответчика к гражданско-правовой ответственности в виде взыскания убытков.
Негативные последствия, наступившие для юридического лица в период времени, когда в состав органов юридического лица входил директор, сами по себе не свидетельствуют о недобросовестности и (или) неразумности его действий (бездействия), так как возможность возникновения таких последствий сопутствует характеру предпринимательской деятельности. На этом основании суд счел, что возникновение у общества убытков истицей не было доказано (п. 6 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица»).
Обязанность по оплате арендных платежей и платежей по договору лизинга возложена на общество и не может быть переложена на директора общества.
Наличие задолженности общества по договорам с контрагентами само по себе не является убытком, подлежащим взысканию с директора организации, если не доказано, что ее возникновение обусловлено недобросовестными и неразумными действиями этого лица, действующего от имени общества.
Сделки с акциями
Внешне безупречная сделка по отчуждению акций не выдержала судебной проверки
Стремление лиц завладеть корпоративным контролем над обществом путем заключения сомнительных сделок в обход законных интересов других участников, как правило, сопряжено со злоупотреблением правами. Такие действия не подлежат судебной защите, а сами сделки могут быть признаны недействительными даже за пределами сроков исковой давности.В 2004 году три физических и несколько юридических лиц учредили общество с ограниченной ответственностью (далее – «ООО») для целей управления агропромышленным холдингом. Эти же физические лица входили в состав акционеров другого общества (далее – «АО»), обеспечивавшего замкнутый цикл по переработке сельскохозяйственных культур. В конце 2004 года по решению акционеров проведена дополнительная эмиссия акций АО по закрытой подписке, так что ООО стало мажоритарным акционером (доля участия в уставном капитале 70 %).
Судебный спор возник в связи с тем, что в 2018 году один из акционеров, ссылаясь на заключенный в 2005 году договор купли-продажи акций между ним и ООО, потребовал перевести значительный пакет акций АО на себя.
Суд первой инстанции (i) первоначальные исковые требования удовлетворил, так как директор ООО, подписавший договор, подтвердил факт его заключения, а также то, что вплоть до 2018 года неоднократно предупреждал других участников об отчуждении акций; (ii) встречные требования ООО и другого участника о признании сделки недействительной отклонил, в том числе по мотиву пропуска срока исковой давности.
Апелляция усомнились в действительности спорного договора, отказала истцу в удовлетворении требований, т. к. сочли его действия противоречащими здравому смыслу и совершенными со злоупотреблением правом ( ГК РФ). Истец с 2005 по 2018 годы участвовал в общих собраниях АО и голосовал на них без учета акций, права на которые должны были бы перейти к нему по договору купли-продажи, с требованием о переводе на себя акций, принадлежавших ООО, не обращался. В то же время сделка ООО по отчуждению пакета акций являлась сделкой с заинтересованностью, но не одобрялась по предусмотренным для таких случаев правилам. Представленное истцом заявление о выходе из ООО, датированное 2005 годом (накануне заключения договора купли-продажи акций), нивелирующее признак заинтересованности, суд расценил как часть спланированной внешне безупречной схемы по неправомерному отчуждению акций. Более того, несмотря на якобы имевший место выход из ООО, истец с 2005 по 2018 год продолжал участвовать в собраниях участников этого общества, изменения в ЕГРЮЛ никем не вносились и о недостоверности сведений о себе как участнике ООО не заявлял.
Суд апелляционной инстанции удовлетворил встречный иск о признании договора купли-продажи акций недействительными, отклонив довод истца о пропуске срока исковой давности. Суд сослался на правовую позицию Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенную в Постановлении от 22.11.2011 № 17912/09, согласно которой допускается отказ в применении исковой давности в качестве санкции за злоупотребление правом ( ГК РФ).
С выводами апелляции согласилась кассационная инстанция, а Верховный Суд РФ отказал в пересмотре дела.
Как установлено судами по рассмотренному спору и подтверждается многочисленной судебной практикой[3], на стороны подвергаемой сомнению сделки, находящейся в конфликте интересов, не распространяется презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений, предусмотренная п. 5 ст. 10 ГК РФ, и именно они должны в ходе судебного разбирательства подтвердить наличие разумных экономических мотивов сделки и реальность соответствующих хозяйственных операций, направленных на достижение не противоречащей закону цели.
При этом, как и в рассмотренном деле, поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения.
[1] П. 17 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 4 (2019), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 25.12.2019
[2] Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 12.10.2006 № 55 «О применении арбитражными судами обеспечительных мер»
[3] Определения Верховного Суда Российской Федерации от 15.12.2014 № 309-ЭС14-923, от 30.03.2017 № 306-ЭС16-
17647(1), № 306-ЭС16-17647(7), от 25.05.2017 № 306-ЭС16-19749, от 26.05.2017 № 306-ЭС16-20056(6), от 28.04.2017 № 305-ЭС16-19572,
от 26.04.2017 № 306-КГ16-13687, № 306-КГ16-13672, № 306-КГ16-13671, № 306-КГ16-13668, № 306-КГ16-13666).
