«Гонорар успеха» и возмещение судебных расходов
Обоснована ли позиция о «гонораре успеха», занятая Президиумом ВАС РФ и затем повторенная КС РФ? Каким условием можно заменить в договоре положение о «гонораре успеха», чтобы избежать «судебных недоразумений»? Зачем нужен этот правовой институт отечественной правовой системе и в чем его польза?
Спорная позиция КС РФ
В 1999 г. появилось информационное письмо Президиума ВАС РФ, в котором содержалась позиция о неправомерности включения в договор о правовой помощи условия о «гонораре успеха», т. е. о выплате вознаграждения, размер которого зависит от решения суда или государственного органа, которое будет принято в будущем (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 29.09.1999 № 48 «О некоторых вопросах судебной практики, возникающих при рассмотрении споров, связанных с договорами на оказание правовых услуг») (далее – Информационное письмо № 48). Подобные договоренности, по сути, приравнивались к пари, а гражданское законодательство не предоставляло защиты сторонам такой сделки. Следовательно, юристы, выигравшие спор, могли рассчитывать на бонус только в случае порядочности клиента. В противном случае суд не был обязан удовлетворить их требование о выплате условного вознаграждения, но мог поддержать требование о взыскании гонорара, размер которого определяется в порядке, предусмотренном ст. 424 ГК РФ с учетом фактически совершенных исполнителем действий.
Можно только догадываться о мотивах этого вывода, весьма короткого по содержанию и по стилистике напоминающего телеграмму. Вероятно, его подразумеваемой целью была борьба с коррупционными проявлениями: существует мнение, что условие о «гонораре успеха» стимулирует юриста к «покупке» судебного решения. Например, судья КС РФ Н.С. Бондарь задавался риторическим вопросом о том, вправе ли законодатель использовать институт «гонорара успеха» уже сейчас «или же это потенциальное право, право на “вырост” нашей правовой системы, которое имеет характер некоего “отложенного” права, рассчитанного на качественно иной уровень зрелости правовой и судебной систем, когда, в частности, институт условного вознаграждения, освобожденный от коррупционного потенциала, не будет рассматриваться как несовместимый с конституционными принципами правосудия?» (Мнение судьи КС РФ Н.С.Бондаря по делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 779 и пункта 1 статьи 781 Гражданского Кодекса Российской Федерации (постановление КС РФ от 23.01.2007 № 1-П)).
Но возможно и более простое объяснение. Свобода договора является, по большей части, декларативным принципом российского гражданского права. Если ГК РФ устанавливает, что по договору возмездного оказания услуг исполнитель должен совершить определенные действия (деятельность), то фактически оказанные услуги должны быть оплачены, исходя из существующих на них расценок. Иначе размер вознаграждения будет неразумен, несоразмерен, неэквивалентен объему оказанных юридических услуг. Иное не укладывается в нормативистскую логику, императивистский вектор правоприменения.
Существенного влияния на правовую практику Информационное письмо № 48 не оказало. Заключение договоров правовой помощи с условием о «гонораре успеха» продолжилось, поскольку предопределялось, в первую очередь, резонными деловыми соображениями, а отнюдь не коррупционными мотивами.
В практике автора настоящей статьи не было ни одного случая отказа клиентов от соблюдения этого условия договора. Но все-таки время от времени между российскими юристами и их клиентами возникают споры в связи с невыплатой бонуса. Один из них стал причиной обращения юристов в КС РФ.
По вопросу о «гонораре успеха» КС РФ принял весьма спорное постановление, потребовавшее затем разъяснений со стороны председательствовавшего в заседании судьи КС РФ Н.С. Бондаря, сопоставимых по объему с текстом самого постановления, повлекшее критику его мотивировочной части со стороны судьи КС РФ Г.А. Гаджиева и вызвавшее категорическое неприятие со стороны судьи А.Л. Кононова (постановление КС РФ от 23.01.2007 № 1-П, мнения судей КС РФ Н.С. Бондаря, Г.А.Гаджиева, особое мнение судьи КС РФ А.Л. Кононова по делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 779 и пункта 1 статьи 781 Гражданского Кодекса Российской Федерации).
Общий вывод КС РФ состоял в том, что допустимо такое толкование положений гражданского законодательства, при котором суду следует отказать юристу в праве взыскать с его клиента вознаграждение, если размер последнего зависит от решения суда, которое будет принято в будущем. Повторив вывод Президиума ВАС РФ, КС РФ постарался дать ему расширенное обоснование.
Во-первых, он сослался на императивное требование ГК РФ (не забыв перед этим пространно порассуждать на тему свободы договора) о предмете договора возмездного оказания услуг: законодатель не включил в понятие предмета такого договора достижение результата, ради которого он заключается. Вместо того чтобы оценить, а конституционно ли такое императивное требование закона, КС РФ применил сам закон без его конституционного анализа, сославшись на то, что законодатель действовал в пределах предоставленной ему компетенции (как будто законодатель при принятии статей ГК РФ об оказании услуг специально обдумал «модель правового регулирования оказания юридической помощи»).
Во-вторых, КС РФ пришел к странному выводу о том, что условие о «гонораре успеха» прямо посягает на независимость и самостоятельность судебной власти. Он правильно отметил, что «судебное решение не может выступить ни объектом чьих-либо гражданских прав (статья 128 ГК Российской Федерации), ни предметом какого-либо гражданско-правового договора (статья 432 ГК Российской Федерации)», но совершенно необоснованно увязал предмет договора оказания правовой помощи, содержащего условие о «гонораре успеха», с покупкой клиентом у юриста будущего судебного акта.
Но, оставаясь в плену представлений об общественной пагубности «гонорара успеха», КС РФ не исключил «право федерального законодателя с учетом конкретных условий развития правовой системы и исходя из конституционных принципов правосудия предусмотреть возможность иного правового регулирования, в частности в рамках специального законодательства о порядке и условиях реализации права на квалифицированную юридическую помощь». При этом КС РФ явно упустил из виду, что на момент рассмотрения им дела действовал Кодекс профессиональной этики адвокатов (принят Первым Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 г.) (далее – Кодекс), принятый на основании ст. 36 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и предусматривающий, что адвокат вправе включать в соглашение об оказании юридической помощи условия, в соответствии с которыми выплата вознаграждения ставится в зависимость от благоприятного для доверителя результата рассмотрения спора имущественного характера (п. 3 ст. 16 Кодекса).
В то же время председательствовавший в заседании КС РФ по данному делу судья Н.С. Бондарь в своем мнении указывал уже не только на возможность, но и на правовую целесообразность специального правового регулирования юридических услуг с использованием института условного вознаграждения («гонорара успеха»).
Обстоятельная, глубокая и едкая критика постановления КС РФ от 23.01.2007 № 1-П содержится в вышеупомянутом особом мнении судьи КС РФ А.Л. Кононова, поэтому не будем более углубляться в этот вопрос.
Судебная арбитражная практика
Вопрос о «гонораре успеха» встал перед ВАС РФ и в связи с проблемой возмещения судебных расходов. В информационном письме Президиума ВАС РФ от 05.12.2007 № 121 «Обзор судебной практики по вопросам, связанным с распределением между сторонами судебных расходов на оплату услуг адвокатов и иных лиц, выступающих в качестве представителей в арбитражных судах» (далее – Информационное письмо № 121) содержится следующая позиция: не допустим полный отказ в возмещении расходов на представителя в случае выплаты процента от выигранной суммы, но также недопустимо и ее полное возмещение (п. 6 Информационного письма № 121).
Стремясь уточнить прежний подход, Президиум ВАС РФ в Информационном письме № 121 упомянул Информационное письмо № 48 как основание решения суда, отмененного вышестоящими инстанциями, и сделал прямой вывод о том, что «у заказчика существует гражданско-правовой долг перед исполнителем услуг, а выплаченные ему суммы подлежат взысканию с проигравшей стороны в разумных пределах».
Тем не менее, неприятие условия о «гонораре успеха» «глубоко въелось» в судебную практику и до сих пор встречаются судебные решения, не признающие законность условий о выплате бонуса и даже полностью отказывающие представителю в оплате его услуг.
Пример 1
Одно из таких решений стало предметом рассмотрения со стороны Президиума ВАС РФ (постановление Президиума ВАС РФ от 04.12.2012 № 10122/10 по делу № А72-7547/2008) (далее – Постановление № 10122/10). В акте суда первой инстанции было указано буквально следующее.
«Установление оплаты в зависимость от принятия судом выгодного для учреждения судебного акта противоречит природе договора об оказании правовых услуг.
Договор может считаться заключенным, если в нем перечислены определенные действия, которые обязан совершить исполнитель, либо указана определенная деятельность, которую он обязан осуществить.
Правовая природа отношений, возникающих из договора возмездного оказания услуг, не предполагает удовлетворение требования исполнителя о выплате вознаграждения, если данное требование обосновывается условием договора, ставящим размер, а равно обязанность оплаты услуг в зависимость от решения суда или государственного органа, которое будет принято в будущем» (определение Арбитражного суда Ульяновской области от 18.11.2011 по делу № А72-7547/2008).
В Постановлении № 10122/10 Президиум ВАС РФ проигнорировал указанные доводы, сосредоточился на другой проблеме (об исчислении срока для подачи заявления о возмещении судебных расходов), отменил принятые по делу судебные акты и наказал при новом его рассмотрении проверить расчет суммы судебных расходов.
Таким образом, Президиум ВАС РФ продемонстрировал, хотя и не ярко, приверженность позиции, занятой им в Информационном письме № 121.
Пример 2
Аналогичная проблема возникла и при рассмотрении нашумевшего спора о взыскании с компании «Билла» 32 млн руб. судебных расходов, прозванного ввиду беспрецедентно большой суммы взыскания делом «Kill Billa».
Отменяя в части определение суда первой инстанции, судьи апелляции прямо сослались на Информационное письмо № 48 и указали, что часть искомой суммы не может взыскиваться с ответчика как оплаченная истцом по договору, ставящему размер оплаты услуг в исключительную зависимость от вынесенных по делу судебных актов (постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 19.12.2012 № 09АП-32132/2012 по делу № А40-35715/10-141-305).
Указанное постановление апелляционного суда впоследствии было отменено кассационной инстанцией (постановление ФАС Московского округа от 22.04.2013 по делу № А-40-35715/10-141-305, определением ВАС РФ от 12.07.2013 № ВАС-12252/11 по делу № А-40-35715/10-141-305 отказано в передаче данного дела в Президиум ВАС РФ для пересмотра в порядке надзора). Но его текст позволяет обратить внимание на одно «разночтение», заложенное в п. 6 Информационного письма № 121, вынуждающее судей «лавировать» при обосновании своего решения.
В Информационном письме № 121 указано буквально следующее.
«При решении вопроса о распределении судебных расходов необходимо учитывать правовую позицию, изложенную в информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.09.1999 № 48. Размер вознаграждения исполнителю должен определяться в порядке, предусмотренном статьей 424 ГК РФ, с учетом фактически совершенных им действий (деятельности)».
Согласно п. 3 ст. 424 ГК РФ исполнение договора должно быть оплачено по цене, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичные услуги.
Из приведенной цитаты непонятно, в какой части сохраняется позиция, изложенная в Информационном письме № 48. Говорит ли Президиум ВАС РФ об ограничении свободы договора, так что представитель может претендовать только на часть бонуса, равную стоимости фактически оказанных им услуг? Или же он говорит исключительно о применении ст. 424 ГК РФ по аналогии только при решении вопроса о распределении судебных расходов, помогая определить, какая часть фактически выплаченного представителю бонуса может быть взыскана с проигравшей стороны?
Кассационная инстанция в вышеупомянутом постановлении по делу компании «Билла» ссылается на принцип свободы договора (ст. 421 ГК РФ), но распространяет его только на определение сторонами структуры платежей: стороны были вправе разделить денежное обязательство заказчика по оплате услуг на две части – фиксированное вознаграждение и окончательное вознаграждение. Однако на сумму вознаграждения свобода договора, по мнению суда, не распространяется: «применительно к пункту 3 статьи 424 Гражданского кодекса Российской Федерации в настоящем деле исполнение договора должно быть оплачено по цене, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичные услуги».
В судебной практике под ценой, взимаемой за аналогичные услуги, понимается сумма, определенная на основе почасовых ставок юристов (юридических компаний) и количества фактически затраченного времени на исполнение тех или иных действий, непосредственно связанных с подготовкой и ведением дела в суде. Но является ли определенная таким методом цена действительно той, которая уплачивается «при сравнимых обстоятельствах»?
Чтобы правильно ответить на этот вопрос, необходимо тщательно исследовать правовую природу условия о выплате «гонорара успеха», взглянуть на него объективно и без навешивания ярлыков.
Два ключевых момента определяют эту природу.
Условие о «гонораре успеха» – это способ:
1) обеспечения конституционного требования доступности правосудия;
2) распределения коммерческих рисков сторон договора о правовой помощи.
Эти особенности предопределяют экономику соответствующих соглашений, отличную от экономики обычных соглашений о правовой помощи по судебным спорам, предусматривающих выплату вознаграждений юристам независимо от результатов их деятельности.
Плата за риск
Сам по себе институт взыскания с проигравшей стороны судебных издержек никак не содействует реализации конституционного требования доступности правосудия.
Во-первых, возможность возместить расходы на ведение судебного процесса в будущем не делает профессиональную юридическую помощь доступнее. Услуги представителя обычно подлежат безотлагательной оплате (оплата вступления адвокатов в дело, авансовые платежи, затраты на сбор доказательств и др.). То же касается и судебных пошлин. Освобождение от их уплаты – не правило, а исключение. В ряде стран существует требование о внесении на депозит суда сумм в качестве гарантии уплаты предстоящих расходов по делу.
Во-вторых, положение законодательства о взыскании судебных издержек с проигравшей стороны создает для лица, размышляющего об обращении в суд, риск оплаты судебных расходов другой стороны в случае ее победы в споре с одновременной утратой возможности компенсации собственных затрат за счет оппонента. Опасения, что события будут развиваться именно таким образом, также могут привести к отказу от права на судебную защиту.
Только прямая поддержка, в т. ч. финансовая, обеспечивает стороне спора доступность правосудия. Среди способов такой поддержки можно выделить ограничение размеров судебных пошлин, которые не должны становиться барьером, препятствующим получению судебной защиты.
Еще одним механизмом может стать предоставление отсрочки или рассрочки в уплате судебных пошлин, а в ряде случаев – и полное освобождение от них. Как правило, эти льготы применяются по социальным и общественным мотивам (ст. 333.37, 333.36 НК РФ).
В отношении малоимущих граждан доступность правосудия обеспечивается предоставлением бесплатной для них (но не бесплатной для бюджета, оплачивающего труд адвоката) юридической помощи. Можно говорить и о субсидировании государством части ставок юристов или о такой непопулярной и сомнительной мере, как ограничение верхнего предела ставок по некоторым видам правовой помощи гражданам.
В случае с юридическими лицами прямых способов обеспечения доступности правосудия значительно меньше, поскольку предполагается, что они располагают достаточными ресурсами для ведения судебных споров. Однако это верно далеко не всегда, и необходимость оплачивать существенные судебные издержки часто и в этом секторе приводит к отказу от права на судебную защиту, к принятию невыгодных условий, а нередко – и к банкротству.
В западной юридической практике выработаны различные способы, позволяющие снизить собственные судебные расходы, например, страхование судебных издержек (After The Event (ATE) Insurance) или их финансирования третьей стороной (Third Party Funding (TPE)). По целому ряду причин эти механизмы малоприменимы в российской судебной практике, поэтому возможность включить в договор условие о «гонораре успеха» является едва ли не единственным способом обеспечить в сложных финансовых условиях доступность квалифицированной правовой помощи.
При применении условия о «гонораре успеха» квалифицированная правовая помощь становится доступнее благодаря двум факторам:
1) отсрочке уплаты основной части вознаграждения юристу (последний приступает к подготовке дела и участвует в судебных слушаниях после уплаты клиентом посильного для него аванса или получая сниженное по сравнению с обычным вознаграждение за совершение конкретных действий по делу);
2) соотносимости обязанности по уплате основной суммы вознаграждения с появлением у клиента соответствующей финансовой возможности (в связи с присуждением исковой суммы, например).
Но условие о «гонораре успеха» применяется и в тех случаях, когда спор и не предполагает получения стороной какого-либо источника для последующей оплаты труда юриста. Например, при оспаривании решений налоговых органов о взыскании недоимок, штрафов и пени речь идет о возможной «экономии», освобождении от понесения расходов, а не о получении каких-либо дополнительных средств.
В подобных ситуациях условие о «гонораре успеха» помогает стороне снизить связанные с судебным процессом денежные риски, не наращивать свои расходы в случае неблагоприятного исхода дела и возникновения необходимости оплатить сумму долга.
Снижение рисков стороны спора одновременно приводит к разделению этих рисков с ведущим дело юристом. В случае проигрыша спора юрист тоже несет негативные последствия, не получая часть (а то и всю сумму) вознаграждения, на которое он мог бы претендовать, заключая договор на обычных условиях почасовой оплаты.
Как показывает мой собственный опыт адвокатской деятельности, с предложением условия о «гонораре успеха» чаще выступают именно клиенты, а не адвокаты. Этим они добиваются (во всяком случае, теоретически) максимальной эффективности деятельности своего представителя, усиливая его стимулы.
Наличие объективного риска неполучения вознаграждения за фактически проделанную работу и отсрочка оплаты услуг, как правило, на весьма продолжительный срок – это характеристики не только самого способа определения условий вознаграждения (процент от суммы), но и правовой услуги в целом, включающей в себя помимо собственно юридических действий также и создание для клиента условий доступности правосудия путем разделения риска убытков.
В структуре предпринимательского дохода экономисты выделяют:
• процент (как долю на вложенный капитал);
• заработную плату предпринимателя;
• плату за риски (как возмещение возможного риска, связанного с предпринимательской деятельностью).
Нет оснований говорить о других составляющих гонорара юриста, в т. ч. адвоката.
Условие об оплате труда представителя только в случае успеха резко увеличивает долю платы за риск в структуре его вознаграждения. Кроме того, к обычным ставкам, оплачиваемым на периодической основе (ежемесячно, ежеквартально и т. д.), следует добавить банковский процент за отсрочку платежа, значительно отстающего по времени от совершения действий по правовой помощи. Поэтому сумма совокупных платежей по договорам с условием о «гонораре успеха» и оказывается выше, чем платежей по договорам с обычными условиями вознаграждения.
Если уж и применять п. 3 ст. 424 ГК РФ к отношениям с условием о «гонораре успеха», то определять размер оплаты услуг юриста следует путем сопоставления со стоимостью аналогичных услуг, предусматривающих предоставление клиенту всего набора преимуществ, включая разделение риска убытков и отсрочку платежа.
С практической точки зрения тут возникают некоторые трудности. Несложно подсчитать сумму, на которую требуется увеличить стандартную ставку юриста из-за предоставления клиенту отсрочки платежа. Если стандартной практикой юриста является помесячное выставление счетов за фактически проделанную работу, то исчисленную по обычным ставкам сумму следует увеличить на банковский процент за весь период отсрочки.
Но как определить размер оплаты за риск в случае разделения риска убытков?
Можно сопоставить услугу юриста, разделяющего риск клиента, с услугой финансирования судебного процесса третьей стороной (сопоставимые обстоятельства в смысле п. 3 ст. 424 ГК РФ). Юрист, как и профессиональный инвестор, берет на себя бремя судебных расходов и риск их непокрытия в случае проигрыша дела.
В случае успеха по делу и исполнения судебного решения сторона, заключившая договор финансирования судебного процесса, выплачивает инвестору определенную сумму, рассчитываемую с учетом возврата всех израсходованных им средств (в отношении юриста – покрытия стоимости его услуг на основе обычных ставок) и начисления дополнительной суммы, составляющей прибыль инвестора, которая может быть относительно высока, поскольку связана с принимаемым им на себя риском.
Допустимо сопоставление соглашения о «гонораре успеха» со страхованием судебных издержек. В случае проигрыша дела страховое возмещение покрывает собственные судебные расходы стороны (то же самое делает и юрист, принявший на себя обязательства по договору о «гонораре успеха»), а также судебные расходы, понесенные выигравшей спор стороной и подлежащие возмещению проигравшей стороной (в этой части соглашение о «гонораре успеха» покрытие не предоставляет).
Как договор финансирования судебных издержек, так и договор страхования заключаются в том случае, если шансы выиграть дело составляют не менее 60%. Так же поступают юристы и при согласовании положений о «гонораре успеха»: по малоперспективным делам применяются другие условия отношений либо же пункт о «гонораре успеха» дополняется условием о выплате твердой или рассчитанной на почасовой основе (но, как правило, с применением пониженных ставок) суммы.
Размер страхового взноса бывает довольно значительным и составляет обычно от 20% до 40% застрахованных расходов. Можно предположить, что в аналогичных пределах должны повышаться обычные ставки юристов при выполнении работ по соглашению о «гонораре успеха» (разделении риска проигрыша дела).
Возможно предложить еще один подход к определению размера «надбавки» к обычным ставкам юриста. Со стороны юриста, предоставляющего основной объем своих услуг по соглашениям о «гонораре успеха», было бы весьма разумным застраховать свой риск профессиональной неудачи и тем самым обеспечить себе средства к существованию в случае наступления «черной полосы» в практике. Размер уплачиваемой при этом страховой премии, очевидно, увеличил бы стоимость его услуг. Но если юрист не обращается в страховую компанию, а покрывает риск неудачи по одному делу поступлениями по другому, он также должен заложить в цену своих услуг «страховую премию».
Поэтому при обосновании повышенных ставок можно прибегнуть к прейскурантам страховых компаний, практикующих подобный вид страхования.
В сложившихся обстоятельствах, когда судебную практику можно охарактеризовать, скорее, как незрелую и недружественную по отношению к соглашениям о «гонораре успеха», практичным решением было бы включение в договор о предоставлении правовой помощи условий о повышенных почасовых ставках, применяемых при оплате комплекса услуг, характерного для данных отношений.
Эти же ставки следует использовать при определении суммы возмещаемых судебных расходов. Юрист, как и любой другой профессионал, вправе иметь не одну, а несколько ставок, обусловленных характером и объемом предоставляемых им услуг.
По этим же ставкам должна оплачиваться работа юриста, если клиент по какой-либо причине отказался выплатить предусмотренный договором бонус или потребовал расторжения договора на промежуточной стадии судебного процесса.
Можно поступить и по другому. Учитывая тот факт, что КС РФ прямо указал на полную правомерность исчисления размера вознаграждения в процентах от цены иска (абз. 4 п. 3.3 постановления КС РФ от 23.01.2007 № 1-П), в целях снижения риска «судебных недоразумений» в договоре о предоставлении правовых услуг можно предусматривать процент в качестве основного условия оплаты. Дополнительным условием может быть предоставление клиенту скидки при неблагоприятном разрешении дела. Это «негативный фотоснимок» того же условия о «гонораре успеха», но полностью укладывающийся в прокрустово ложе судебных представлений о допустимых условиях оплаты юридической помощи. Но стоит ли прибегать к уловкам и оставаться в плену устаревших представлений о якобы присущих «гонорару успеха» социальных издержках?
