Юридический 2021 год: остаемся лежать на дне

2020 год был годом катастрофы для российской правовой системы.

Это был год, когда рухнул отечественный конституционный строй. Вместо принципа разделения властей мы получили неведомую развитым правопорядкам «единую систему органов публичной власти». Вместо сменяемости власти — вечного президента Путина. Вместо независимых судов — судей, чья судьба находится исключительно в руках президента страны.

Помимо этого, нашу Конституцию наводнили юридическим мусором, причем подчас нелепым даже не с точки зрения смысла, а с точки зрения неумения «делателей путинской Конституции» пользоваться родным для них русским языком (например, чудовищно безграмотна фраза, что «дети являются важнейшим приоритетом государственной политики» — сами по себе дети не могут быть приоритетом политики, им может быть счастье и образование детей и т. п.).

Суды традиционно не радовали: все громкие дела, в которых государство преследовало граждан, занимавших активную позицию, расходящуюся с господствующей ныне идеологией, закончились для граждан ожидаемо печально. Никакого просвета в этой «одобрям-с» системе не предвидится.

Особенно расстроил Конституционный суд: сначала тем, что выпустил крайне слабое, неубедительное, а местами откровенно политизированное заключение относительно «путинских поправок». Под конец года Конституционный суд разрешил правительству страны не исполнять решение арбитража о взыскании с России убытков, причиненных изъятием ЮКОСа у его владельцев. И, наконец, тем, что очередными поправками в закон о самом себе (подготовленными, как поговаривают, председателем суда Валерием Зорькиным) заткнул себе рот: отныне публикация особых мнений судей Конституционного суда запрещена. А это означает, что мы теперь не услышим даже самого слабого голоса, сопротивляющегося «пропутинскому» большинству конституционных судей.

Кроме того, в 2020 г. разразился громкий скандал и в сфере академической юриспруденции: негативно настроенных по отношению к текущему политическому режиму преподавателей (в первую очередь — преподавателей конституционного права) отлучили от преподавания. Писали, что это все происходило под давлением из администрации президента страны.

Воистину, 2020 год был годом катастрофы для российской правовой системы.

Но что ждет нашу правовую систему после такой катастрофы в 2021-м?

Мы опустились на самое юридическое дно, и у нас есть два возможных маневра: либо залечь на нем, либо оттолкнуться от дна и всплыть.

Я уверен, что в 2021 г. всплытия мы не увидим, мы будем лежать на дне.

Давайте попробуем представить себе, что будет происходить в трех основных треках, которые — по профессору ван Канегему — отвечают за развитие правовой системы: законодатель, суды, юридическое образование.

Законодатель

В следующем году нас ждут выборы депутатов Государственной думы. Это будет суровая схватка за места в парламенте между действующей бюрократией и здоровыми силами в обществе. Я думаю, что если бюрократия останется такой же примитивно мыслящей, как сейчас, то здоровые силы опять проиграют, причем проиграют в результате жульнического «голосования на пеньках» (мне, кстати, очень нравится современный короновирусный мем о том, что «кто голосует на пеньках, будет лечиться в коридоре больницы»).

Если же бюрократия окажется чуть умнее, то, возможно, 3–4 места достанутся независимым депутатам, которые будут будоражить парламентское болотце, сохраняя для внешних потребителей информации видимость того, что в России тоталитаризм пока не наступил. Но, честно говоря, я в такой оптимистический сценарий не верю. Скорее всего, реализуется концепция «никого не пущать, кабы чего не вышло».

То есть новая Дума вряд ли будет чем-то отличаться от нынешней. А это означает, что нас ждет очередная волна запретительных законов. Часть из них, конечно, будет принята с опорой на «путинскую Конституцию»: наверняка запретят публичное проявление гомосексуальности, публичное отрицание веры в Бога, отрицание величия СССР.

Разумеется, что-нибудь изобретут в сфере защиты родины от «иноагентов». Я как-то грустно пошутил в своем фейсбуке, что Госдуме надо бы запретить иноагентам осуществлять телефонные вызовы на номера граждан России без предварительного согласия абонента; мои подписчики всерьез испугались, как бы озабоченные введением новых ограничений для «агентов влияния Запада» охранители не прочитали этот совет и не приняли его всерьез.

Я думаю, что сохранится и тенденция закручивания административных и уголовных гаек против активных граждан, не согласных с действующим режимом. На протяжении последних лет явно прослеживалась попытка задушить протест финансово, за счет огромных (непропорциональных — и потому очевидно неправовых) штрафов. Но, видимо, практика показала, что такая стратегия оказалось неуспешной: за счет краудфандинга оппозиционеры легко собирали необходимые для уплаты штрафов суммы и выплачивали их. Поэтому, скорее всего, режим перейдет от финансового давления на оппозиционеров к обвинительным приговорам со сроками: условными или реальными. И законодатель охотно создаст для этого необходимые нормы в КоАПе и УК.

Разумеется, не останется без внимания и сфера конституционного законодательства. Я думаю, что в следующем году тезис о «единой системе органов публичной власти» получит реализацию в виде постепенного умаления идеи независимости местного самоуправления. Хотя это и не будет соответствовать положениям «неизменяемой» главы Конституции об отделении местного самоуправления от государственной власти; но кто будет смотреть в сторону этой главы, когда открываются такие перспективы подмять под себя и эту часть общественного устройства?

Суды

Я не жду ничего хорошего от судов. Понятно, что какие-то простенькие и незатейливые дела (вроде взыскания невозвращенного кредита или долга за ЖКХ) российские суды умеют рассматривать быстро, эффективно и относительно недорого.

Однако не по таким делам судят о состоянии дел в судебной системе, а по тому, как суды рассматривают споры между частными лицами и государством. Именно здесь и лежит демаркационная линия: если суды умеют такие дела разрешать справедливо, без оглядки на публичный интерес, то тогда они действительно независимы и имеют право называться Властью. Если же суды не способны предложить справедливое разрешение таких споров, если они постоянно подыгрывают исполнительной власти, то, конечно же, ни о какой независимости судов и речи быть не может.

К сожалению, нет ни одного свидетельства о том, что в 2021 году в прогосударственном настрое судов (особенно в сфере административного и уголовного права) что-то изменится. Ведь судебную систему по-прежнему будет возглавлять Вячеслав Лебедев, ставший председателем Верховного суда еще в 1988 г. и известный своими обвинительными приговорами против антисоветчиков. Видимо, побыв либералом в либеральные времена, он при президенте Путине с облегчением вернулся в долиберальное советское состояние и охотно использует судебную систему для обслуживания интересов текущего политического режима.

Даже арбитражные суды, которые некоторое время назад были известны некоторой степенью сопротивляемости давлению государства, это свое качество утратили и вряд ли в ближайшее время восстановят. Ведь руководить арбитражными судами, рассматривающими экономические споры, недавно назначили однокурсницу Владимира Путина, судью из сферы уголовной юстиции Ирину Подносову. Какая уж тут либерализация подходов в сфере налоговых, таможенных споров, привлечении к субсидиарной ответственности собственников банкротящегося бизнеса по налоговым долгам и проч.

Юридическое образование

Кажется, что все плохое в нашем юридическом образовании уже случилось. Знаменитый громкий скандал с отстранением от преподавания профессоров, скептически настроенных по отношению к действующему режиму, хорошо показал, что Левиафан, управляющий университетами, — это зло, причем зло абсолютное.

Но этот скандал будет иметь далекоидущие последствия. Я думаю, что следующий шаг — это умолкание любых голосов, критикующих те правовые решения, которые принимаются сегодня в России, перед студенческой аудиторией. А это, в свою очередь, означает полное выхолащивание преподавания права: преподаваться будут действующие законы, но не право (кстати, примерно так же, как это было в СССР). А это означает, в свою очередь, что некоторому количеству молодых юристов будет просто недоступно знание о том, как должна быть устроена и функционировать современная демократическая правовая система, почему важна сменяемость власти и независимость судов, свобода слова и проч.

(Возможно, здесь надо подчеркнуть для читателя, не являющегося профессиональным юристом, что право и закон — это понятия не совпадающие. Право — это система решений, позволяющих справедливо разрешать социальные конфликты. Законы в идеале и являются формой существования права. Однако законы могут быть неправовые, например, Нюрнбергские законы Третьего рейха о расовой чистоте явно такими не являлись.)

Радует лишь то, что в отличие от советских 1980-х гг. молодые пытливые умы могут легко найти нужную им информацию, как действительно должна быть устроена современная правовая система, — современные технологии избавляют от необходимости походов в библиотеку и лишают государство монополии на знания. В этом смысле я очень надеюсь, что наша талантливая юридическая молодежь нынешние темные времена довольно легко переживет и к моменту, когда мы сможем оттолкнуться от дна, будет вооружена знаниями.

А в целом же я думаю, что в 2021 г. юридическое сообщество еще больше разобщится, разделится — на тех, кто останется верен идеалам права: свободе, равенству и братству, — и на тех, кто поддерживает происходящую трансформацию из мягкого авторитарного режима в жесткий авторитаризм с элементами тоталитарного государства. И для кого подходящим лозунгом является «православие, самодержавие, народность».

Да, 2020 год был годом катастрофы для нашей правовой системы. Но вряд ли 2021 год станет годом ее возрождения.