Интервью с Романом Бевзенко: «Санкции в современном мире – суррогат войн прошлого»

Слово «санкции» стало одним из самых популярных за последние 10 лет. Но как это часто бывает, представление о санкциях далеко от реальности. В этом убедилась «Улица», поговорив с партнёром «Пепеляев Групп», известным юристом Романом Бевзенко. Он рассказал, что санкции непосредственно против России как государства так до сих пор и не введены, иначе ограничения для россиян были бы намного серьёзнее. Бевзенко раскритиковал и «брюссельских бюрократов», и российские власти. А ещё он уверен, что российские юристы могут неплохо зарабатывать на санкциях – но для этого нужно действительно разбираться в этом вопросе.

С точки зрения многих россиян, санкции – это больше про политику, нежели про право. Вы согласны?

И да, и нет. Поэтому давайте начнём с теории санкций. И в обыденном, и в юридическом языке они часто ассоциируются с наказанием. Но природа санкций другая. В английском юридическом языке есть более точное обозначение – restrictive measures, то есть «ограничительные меры».

То, что мы называем санкциями, – это в первую очередь проявление суверенитета государства. Оно как бы говорит: «Мне не нравится, что делает другое государство, но у меня нет над ним власти. Поэтому всё, что я могу – это выразить своё отношение к его действиям. Я ограничу возможности правовых контактов между собой, своими гражданами и санкционируемыми лицами». И в этом смысле санкции действительно не вопрос права, а суверенное политическое решение.

В толстых книгах по теории санкций обычно пишут, что санкции в современном мире – суррогат войн прошлого. Мол, когда в XVI – начале XX века какой-нибудь стране не нравилось, что делает другая (например, в стране X убивали протестантов, а стране Y, в которой население было в основном протестантское, это не нравилось), то она просто нападала на неё. Но в конце XX – начале XXI века считается, что так делать нельзя. Поэтому вместо нападения государства применяют санкции.

А известно, когда такие «страновые» санкции впервые применили?
Какие-то отдельные случаи экономических санкций были известны и в античности. Но серьёзные санкционные практики – это вторая половина ХХ века. Самые известные из них – против Родезии и ЮАР.

А когда применение санкций стало связываться с правом?
С конца 1990-х идёт процесс, который называют «юридизация санкций». Это значит, что решения о введении санкций всё-таки подчиняются неким правовым принципам. А не просто «мне не нравится, что люди в Китае в основном черноволосые, поэтому давайте санкционируем Китай». И в этом смысле санкции перестали быть исключительно вопросом политики.

Ещё одна важная тенденция, которую отмечают аналитики, – это персонификация санкций. В последней трети XX века санкции вводили в отношении стран в целом. Например, Великобритания санкционирует Аргентину за нападение на Фолклендские острова. Это означает, что под ограничительные меры попадают все граждане и юридические лица, связанные со страной. Для страны это беда. По большому счёту это коллективная ответственность граждан за действия правительства, то есть что-то фундаментально неправовое. Ведь возникает вопрос: почему должны страдать и те люди, которые его не поддерживали? А персонификация санкций – это когда ограничительные меры вводят, например, в отношении аргентинских военных, а не всей страны. И это тоже отчасти показывает, что санкции теперь вопрос не политики. Что они переходят в правовое русло.

Ещё важно понимать, что санкции бывают двух видов – международные и автономные. Международные принимаются наднациональными организациями, например ООН. Автономные – отдельными государствами или блоками государств.

Полная версия интервью доступна на портале «Адвокатская улица»