Карантин за свой счет: почему противоэпидемические меры властей граничат с правовым нигилизмом
Содержательно предпринятые меры сводятся к следующему:
- объявление так называемых нерабочих дней с сохранением зарплаты работникам за счет работодателя;
- приостановление деятельности предприятий отдельных отраслей (общественного питания, розничной торговли непродовольственными товарами, ряда услуг);
- ограничение свободы передвижения граждан, что препятствует нормальной деятельности предприятий всех отраслей.
Теперь попробуем оценить нормативные акты, на основании которых все эти меры предприняты, с позиций de jure и de facto.
Гражданские права могут быть ограничены только федеральным законом и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
В преамбуле указов президента РФ от 25.03.2020 № 206 и от 03.04.2020 № 239, установивших нерабочие дни, нет ссылок на какие-либо законы, но сказано, что указ принимается в целях обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения на территории РФ. Ситуационный повод принятия решения обозначен здесь совершенно определенно. Закон «О чрезвычайном положении» предусматривает и эпидемии как основание для введения чрезвычайного положения (п. «б» ст. 3), и мобилизацию ресурсов любых организаций, и изменение режима их работы. Все эти меры, которые вводятся указами без ссылки на закон, de facto являются мерами чрезвычайного положения, применяемыми в связи с эпидемиями (п. «в» ст. 13 Закона о ЧП). Президент РФ имеет полномочия их вводить. Поэтому организации, чье имущество и ресурсы использовались для реализации чрезвычайных мероприятий, должны иметь право на возмещение причиненного ущерба за счет бюджета (ст. 3 Закона о ЧП), несмотря на то, что de jure чрезвычайное положение не вводилось.
Указы мэра Москвы от 29.03.2020 № 34-УМ и от 04.02.2020 № 39-УМ, сохраняя режим повышенной готовности, запрещают москвичам выходить из дома, приостанавливают деятельность организаций в ряде отраслей или создают труднопреодолимые препятствия для нормальной работы организаций в остальных отраслях. Однако указы приняты со ссылкой на непрофильный Закон «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера», куда в срочном порядке вносились изменения, чтобы распространить его действие и на случаи эпидемии и расширить полномочия исполнительных властей по введению ограничительных мер. Этот закон определяет порядок финансирования деятельности исполнительной власти в режиме чрезвычайной ситуации, отдельных выплат гражданам по усмотрению властей, но не устанавливает никаких бюджетных обязательств по компенсаций убытков организаций и граждан. По этому образцу действуют главы и других регионов страны.
В условиях эпидемиологической угрозы особая роль в ее предотвращении отводится структурам исполнительной власти, профессионально отвечающим за санитарно-эпидемиологическое благополучие территории. Главный санитарный врач г. Москвы предписал правительству Москвы утвердить ряд мероприятий профилактического и противоэпидемиологического характера, включая запрет для граждан покидать места проживания (Предписание от 29.03.2020 № 1П). Именно такое предписание формально и содержательно служит основанием для введения в регионе карантина на основании Закона «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения», где под карантином подразумеваются особый режим хозяйственной и иной деятельности, ограничение передвижения населения, транспортных средств, грузов, товаров и животных (ст. 1). Эти меры и содержатся в указах мэра № 34-УМ и 39-УМ. Иначе говоря, есть все основания полагать, что de facto на территории Москвы введен карантин на основании Закона о СЭБ, хотя de jure он не объявлялся. По странному стечению обстоятельств, именно этот закон, в отличие от закона, на который сослался мэр Москвы, предусматривает возмещение в полном объеме вреда, причиненного индивидуальным предпринимателям и юридическим лицам при осуществлении санитарно-противоэпидемических (профилактических) мероприятий (ст. 9 Закона о СЭБ).
Вообразим на минуту, что мы живем не в декларативном, а в реальном правовом государстве, с действительно независимой судебной властью, и проигнорируем тот факт, что тогда подобное пренебрежение законом было бы невозможно. В этом случае граждане и организации могли бы защитить нарушенные права, руководствуясь тем, что:
- никакие чрезвычайные обстоятельства не дают властям права действовать в обход закона и оправдывать злоупотребления соображениями общественного блага, ограничивать гражданские права, не предоставляя соразмерных гарантий в ответ;
- законы о чрезвычайном положении и санитарно-эпидемиологическом благополучии, предусматривающие возможность временного ограничения гражданских прав, одновременно устанавливают гарантии полного возмещения вреда, уравновешивающие последствия ограничения гражданских прав. Эти гарантии восстановления нарушенных прав должны быть применены, даже если власти формально не руководствовались законами, подлежащими применению;
- любой вред, причиненный незаконными действиями властей, должен возмещаться за счет казны по правилам гражданского законодательства.