Как отмечалось в предыдущей статье «Прокурорские иски. Кто материальный истец» Айдаром Султановым, руководителем представительства «Пепеляев Групп» в Республике Татарстан, прокуроры не указывают материального истца в исковом заявлении в том числе потому, что пытаются обойти пропуск срока исковой давности — самостоятельное основание для отказа в иске. Вопрос об исчислении этих сроков важен и для такой специфичной категории дел, как признание картеля недействительной сделкой.
Органы прокуратуры весьма часто заявляют, что срок исковой давности должен исчисляться с того момента, когда о нарушении права стало известно им. При этом забывают, что прокурор лишь процессуальный истец, он не является стороной материально-правовых отношений.
Полагаем, суды должны учитывать разъяснения Пленума ВС РФ в п. 5 Постановления от 29.09.2015 № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» (далее — Постановление Пленума ВС РФ № 43). Как указал Верховный Суд РФ, по смыслу п. 1 ст. 200 ГК РФ при обращении в суд органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций или граждан с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц в случаях, когда такое право им предоставлено законом (ч. 1 ст. 45 и ч. 1 ст. 46 ГПК РФ, ч. 1 ст. 52 и ч. 1 и 2 ст. 53, ст. 53.1 АПК РФ), начало течения срока исковой давности определяется исходя из того, когда о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права, узнало или должно было узнать лицо, в интересах которого подано такое заявление.
Свою силу сохраняют также разъяснения, данные в п. 8 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.03.2012 № 15 «О некоторых вопросах участия прокурора в арбитражном процессе»: при рассмотрении исков прокурора о признании сделки недействительной и применении последствий недействительности ничтожной сделки надо исходить из того, что начало течения срока исковой давности определяется по правилам гражданского законодательства таким же образом, как если бы за судебной защитой обращалось само лицо, право которого нарушено.
Исходя из п. 2 ст. 199 ГК РФ, п. 10 Постановления Пленума ВС РФ № 43 исковая давность применяется только по заявлению стороны в споре, которая в силу положений ст. 56 ГПК РФ, ст. 65 АПК РФ несет бремя доказывания обстоятельств, свидетельствующих об истечении срока исковой давности.
В соответствии с п. 2 ст. 199 ГК РФ истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, служит основанием для того, чтобы суд вынес решение об отказе в иске.
Из приведенных положений закона следует: чтобы разрешить вопрос об исчислении срока исковой давности, о применении которого заявлено ответчиком, суд должен установить начальный момент течения данного срока, то есть день, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права.
Поскольку в исках о признании недействительной сделкой картеля и взыскании дохода в федеральный бюджет есть также ссылка на ст. 51 Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции» (далее — Закон о защите конкуренции), можно ставить вопрос о применении нескольких сроков исковой давности.
Так, в Постановлении КС РФ от 24.06.2009 № 11-П (далее — Постановление КС РФ № 11-П) было разъяснено, что в силу правовых позиций, сформулированных Судом относительно института исковой давности, давности взыскания налоговых санкций и давности привлечения к административной и уголовной ответственности, цель установления соответствующих сроков давности — как обеспечить эффективность реализации публичных функций, стабильность правопорядка и рациональную организацию деятельности правоприменителя, так и сохранить необходимую стабильность правовых отношений и гарантировать конституционные права лица, совершившего деяние, влекущее для него соответствующие правовые последствия, поскольку никто не может быть поставлен под угрозу возможного обременения на неопределенный или слишком длительный срок (постановления от 27.04.2001 № 7-П и от 14.07.2005 № 9-П, Определение от 03.11.2006 № 445-О). Наличие сроков, в течение которых для лица во взаимоотношениях с государством могут наступить неблагоприятные последствия, представляет собой необходимое условие применения этих последствий.
Между тем, отмечает далее КС РФ, ни Законом о защите конкуренции, ни ранее действовавшим Законом РСФСР от 22.03.1991 № 948-I «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» (далее — Закон № 948-I) и принятыми на его основе Правилами рассмотрения дел о нарушениях антимонопольного законодательства (утв. Приказом ФАС России от 02.02.2005 № 12) вопрос о сроках давности привлечения к ответственности за нарушение антимонопольного законодательства непосредственно не урегулирован.
Наконец Конституционный Суд РФ указывает: «Поскольку принудительное взыскание суммы, подлежащей перечислению в бюджет в соответствии с рассматриваемыми законоположениями, осуществляется в исковом порядке, ограничение возможности такого взыскания пределами общего срока исковой давности, установленного гражданским законодательством, при отсутствии иного специально установленного применительно к данным правоотношениям срока согласуется с существующей системой правового регулирования и обеспечивает по крайней мере минимальные конституционные гарантии прав и законных интересов лиц, с которых взыскивается в бюджет полученный в результате нарушения антимонопольного законодательства доход».
Другими словами, чтобы подать иск о взыскании в федеральный бюджет дохода, полученного в результате нарушения антимонопольного законодательства, нужно соблюсти трехлетний срок давности.
В том же Постановлении № 7-П КС РФ обратил внимание на возможность выдачи предписания о перечислении в федеральный бюджет дохода, полученного хозяйствующим субъектом вследствие нарушения антимонопольного законодательства, только в течение общего срока исковой давности. Как отметил Суд, по своему конституционно-правовому смыслу положения п. 2 и 4 ст. 12, ст. 22.1 и 23.1 Закона № 948-I и ст. 23, 37 и 51 Закона о защите конкуренции не предполагают выдачи такого предписания без установления вины хозсубъекта и без указания суммы, которую обязан перечислить в бюджет каждый из хозсубъектов, участвовавших в правонарушении в составе группы лиц, притом что эти законоположения могут применяться, пока иное не установлено законом, только в течение общего срока исковой давности.
Из этого следует, что предписание может быть вынесено в течение трех лет со дня правонарушения — заключения картеля. Впрочем, в таких делах, как правило, не бывает предписаний антимонопольного органа, что некоторые суды используют в качестве основания для отказа в удовлетворении требований прокурора.
Итак, поскольку прокурором такие иски подаются в интересах Российской Федерации, срок исковой давности нужно исчислять с момента, когда Российская Федерация могла или должна была узнать об оспариваемой сделке, но варианты начала сроков тоже могут быть разными.
Если бы прокурор одновременно оспаривал и торги — проведенный аукцион, и государственные контракты, то срок давности надлежало бы исчислять с момента проведения аукциона. Это связано с тем, что сведения о проведенных торгах публичные и размещаются в открытом доступе, порождая презумпцию известности о данном аукционе всех заинтересованных лиц.
Если исходить из осведомленности уполномоченного органа от имени Российской Федерации, которым в рассматриваемой сфере является антимонопольный орган, то можно утверждать, что Российская Федерация узнала о картеле в момент издания приказа о возбуждении дела о нарушении в сфере защиты конкуренции.
Как вариант — можно исчислять осведомленность антимонопольного органа не от приказа, а от заключения комиссии об обстоятельствах дела, которым установлено картельное соглашение между хозсубъектами-конкурентами и получение дохода.
Наиболее часто используемый вариант, по которому исчисляется начало течения сроков исковой давности, — с момента вынесения решения антимонопольным органом.
Полагаем такой подход правильным. Более того, разграничение информированности государственных органов — антимонопольного и прокуратуры — будет противоречить конституционному принципу единства системы публичной власти.
Как разъяснил КС РФ, под единством системы публичной власти понимается прежде всего функциональное единство. Положения Конституции РФ, отметил Суд, провозглашают цель утверждения гражданского мира и согласия (преамбула), правовой и демократический характер Российского государства, чья обязанность — признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина как высшей ценности (ст. 1, ч. 1; ст. 2). Реализация этих положений требует согласованного функционирования органов государственной власти исходя из органического единства системы таких органов, которое вытекает из ст. 3 (ч. 1) Конституции РФ о многонациональном народе Российской Федерации — носителе суверенитета и единственном источнике власти и находит отражение в положениях ее ст. 5 (ч. 3) о единстве системы государственной власти как одной из основ федеративного устройства.
С позиции Конституционного Суда РФ единство публичной власти в своем функциональном предназначении выражается и в том, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления (ст. 2 и 18 Конституции РФ). А это во всяком случае предполагает согласованное действие различных уровней публичной власти как единого целого во благо граждан (Заключение КС РФ от 16.03.2020 № 1-З).
Соответственно, срок давности должен исчисляться с момента, когда о нарушении стало известно антимонопольному органу, у которого были все полномочия, в том числе и по оспариванию сделок, и по выдаче предписаний о перечислении в федеральный бюджет дохода, полученного от нарушения антимонопольного законодательства.
Зачастую прокуратура утверждает, что правила об исковой давности неприменимы к вопросам гражданско-правовой ответственности за совершение правонарушений в сфере защиты конкуренции (Постановление 17-го ААС от 11.02.2025 по делу № А60-31705/2024). Но это лишь усиливает другое основание для отказа в иске, согласно которому фактически картель является не сделкой, а правонарушением, вследствие чего положения о недействительности сделок в данном случае неприменимы (Постановление 17-го ААС от 27.12.2024 по делу № А60-31711/2024).
В ряде случаев прокуратура ссылается на неприменимость сроков исковой давности к искам прокуроров, указывая в качестве основания Постановление КС РФ от 31.10.2024 № 49-П (далее — Постановление КС РФ № 49-П). Поэтому полагаем важным привести правовые позиции из этого судебного акта, применимые к взысканию с хозяйствующего субъекта в федеральный бюджет дохода, полученного в связи с нарушением антимонопольного законодательства.
Как указал Суд, к срокам наступления правовых последствий деяния коррупционной направленности, состоящих в обращении нажитого в результате его совершения имущества в доход Российской Федерации, неприменимы подходы, выраженные в Постановлении КС РФ № 11-П. Оценивая механизм взыскания с хозяйствующего субъекта в федеральный бюджет дохода, полученного в связи с нарушением антимонопольного законодательства, в том числе отсутствие установленного законом специального срока давности, КС РФ в Постановлении № 11-П пришел к выводу: поскольку принудительное взыскание суммы, подлежащей перечислению в бюджет, осуществляется в исковом порядке, ограничение возможности такого взыскания пределами общего срока исковой давности, установленного гражданским законодательством, при отсутствии иного специально установленного применительно к данным правоотношениям срока согласуется с действующей системой правового регулирования и обеспечивает по крайней мере минимальные конституционные гарантии прав и законных интересов данного хозсубъекта.
Однако, говорится далее в Постановлении КС РФ № 49-П, нарушения антимонопольного законодательства, бесспорно являясь противоправными деяниями, все же не равнозначны по масштабам влияния на общество и государство коррупционным нарушениям, что предопределяет особые требования к мерам реагирования на коррупционное поведение: «Кроме того, нарушения антимонопольного законодательства хотя и затрагивают публичный интерес, но происходят большей частью в частноправовых отношениях и не подрывают в той же степени основы реализации публичной власти и ее социальную легитимность, что, как отмечалось, характерно для деяний коррупционной направленности. К тому же, хотя нарушители антимонопольного законодательства также нередко действуют скрытно, влияние таких нарушений на интересы других субъектов предпринимательской деятельности или потребителей проявляется, как правило, более явно и непосредственно (давая тем самым основания для обращения в уполномоченные органы), чем воздействие деяний коррупционной направленности на права конкретных лиц, притом что последние нередко выступают непосредственными участниками коррупционных отношений и заинтересованы в сохранении их в тайне…»
КС РФ посчитал нужным подчеркнуть, что его вывод относится только к исковым заявлениям Генпрокурора России или подчиненных ему прокуроров, «содержащим требования об обращении в доход Российской Федерации имущества как приобретенного вследствие нарушения лицом, замещающим (занимающим) или замещавшим (занимавшим) публично значимую должность, требований и запретов, направленных на предотвращение коррупции, в том числе имущества, в которое первоначально приобретенное вследствие указанных нарушений имущество (доходы от этого имущества) было частично или полностью превращено или преобразовано». Этот вывод, с позиции Суда, не может быть автоматически распространен на решение вопроса о применимости или неприменимости исковой давности к иным, помимо указанных, исковым заявлениям Генпрокурора России или подчиненных ему прокуроров, направленным на передачу имущества публично-правовым образованиям или признание их права на имущество, в том числе основанным на нарушении порядка приватизации.
Впрочем, мы уже писали, комментируя Постановление КС РФ № 49-П1: тем, кто будет защищать доверителей, даже не имеющим отношения к чиновникам, от тех или иных исков прокурора, нужно ожидать, что прокуратура всегда будет искать коррупционный след и его отсутствие не избавит от необходимости быть готовым защищаться от такой ссылки.
Таким образом, помимо норм права, разъяснений высших судебных инстанций нужно помнить, что пропуск срока исковой давности — это обстоятельство, которое подлежит доказыванию. Выстраивая защиту, следует тщательно проработать все фактические обстоятельства.
Источник: журнал «Конкуренция и право»
С какого момента должен исчисляться срок исковой давности
В соответствии со ст. 196 ГК РФ общий срок исковой давности составляет три года со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.Органы прокуратуры весьма часто заявляют, что срок исковой давности должен исчисляться с того момента, когда о нарушении права стало известно им. При этом забывают, что прокурор лишь процессуальный истец, он не является стороной материально-правовых отношений.
Полагаем, суды должны учитывать разъяснения Пленума ВС РФ в п. 5 Постановления от 29.09.2015 № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» (далее — Постановление Пленума ВС РФ № 43). Как указал Верховный Суд РФ, по смыслу п. 1 ст. 200 ГК РФ при обращении в суд органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций или граждан с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц в случаях, когда такое право им предоставлено законом (ч. 1 ст. 45 и ч. 1 ст. 46 ГПК РФ, ч. 1 ст. 52 и ч. 1 и 2 ст. 53, ст. 53.1 АПК РФ), начало течения срока исковой давности определяется исходя из того, когда о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права, узнало или должно было узнать лицо, в интересах которого подано такое заявление.
Свою силу сохраняют также разъяснения, данные в п. 8 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.03.2012 № 15 «О некоторых вопросах участия прокурора в арбитражном процессе»: при рассмотрении исков прокурора о признании сделки недействительной и применении последствий недействительности ничтожной сделки надо исходить из того, что начало течения срока исковой давности определяется по правилам гражданского законодательства таким же образом, как если бы за судебной защитой обращалось само лицо, право которого нарушено.
Исходя из п. 2 ст. 199 ГК РФ, п. 10 Постановления Пленума ВС РФ № 43 исковая давность применяется только по заявлению стороны в споре, которая в силу положений ст. 56 ГПК РФ, ст. 65 АПК РФ несет бремя доказывания обстоятельств, свидетельствующих об истечении срока исковой давности.
В соответствии с п. 2 ст. 199 ГК РФ истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, служит основанием для того, чтобы суд вынес решение об отказе в иске.
Из приведенных положений закона следует: чтобы разрешить вопрос об исчислении срока исковой давности, о применении которого заявлено ответчиком, суд должен установить начальный момент течения данного срока, то есть день, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права.
Поскольку в исках о признании недействительной сделкой картеля и взыскании дохода в федеральный бюджет есть также ссылка на ст. 51 Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции» (далее — Закон о защите конкуренции), можно ставить вопрос о применении нескольких сроков исковой давности.
Так, в Постановлении КС РФ от 24.06.2009 № 11-П (далее — Постановление КС РФ № 11-П) было разъяснено, что в силу правовых позиций, сформулированных Судом относительно института исковой давности, давности взыскания налоговых санкций и давности привлечения к административной и уголовной ответственности, цель установления соответствующих сроков давности — как обеспечить эффективность реализации публичных функций, стабильность правопорядка и рациональную организацию деятельности правоприменителя, так и сохранить необходимую стабильность правовых отношений и гарантировать конституционные права лица, совершившего деяние, влекущее для него соответствующие правовые последствия, поскольку никто не может быть поставлен под угрозу возможного обременения на неопределенный или слишком длительный срок (постановления от 27.04.2001 № 7-П и от 14.07.2005 № 9-П, Определение от 03.11.2006 № 445-О). Наличие сроков, в течение которых для лица во взаимоотношениях с государством могут наступить неблагоприятные последствия, представляет собой необходимое условие применения этих последствий.
«Можно ставить вопрос о применении нескольких сроков исковой давности»
Между тем, отмечает далее КС РФ, ни Законом о защите конкуренции, ни ранее действовавшим Законом РСФСР от 22.03.1991 № 948-I «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» (далее — Закон № 948-I) и принятыми на его основе Правилами рассмотрения дел о нарушениях антимонопольного законодательства (утв. Приказом ФАС России от 02.02.2005 № 12) вопрос о сроках давности привлечения к ответственности за нарушение антимонопольного законодательства непосредственно не урегулирован.
Наконец Конституционный Суд РФ указывает: «Поскольку принудительное взыскание суммы, подлежащей перечислению в бюджет в соответствии с рассматриваемыми законоположениями, осуществляется в исковом порядке, ограничение возможности такого взыскания пределами общего срока исковой давности, установленного гражданским законодательством, при отсутствии иного специально установленного применительно к данным правоотношениям срока согласуется с существующей системой правового регулирования и обеспечивает по крайней мере минимальные конституционные гарантии прав и законных интересов лиц, с которых взыскивается в бюджет полученный в результате нарушения антимонопольного законодательства доход».
Другими словами, чтобы подать иск о взыскании в федеральный бюджет дохода, полученного в результате нарушения антимонопольного законодательства, нужно соблюсти трехлетний срок давности.
В том же Постановлении № 7-П КС РФ обратил внимание на возможность выдачи предписания о перечислении в федеральный бюджет дохода, полученного хозяйствующим субъектом вследствие нарушения антимонопольного законодательства, только в течение общего срока исковой давности. Как отметил Суд, по своему конституционно-правовому смыслу положения п. 2 и 4 ст. 12, ст. 22.1 и 23.1 Закона № 948-I и ст. 23, 37 и 51 Закона о защите конкуренции не предполагают выдачи такого предписания без установления вины хозсубъекта и без указания суммы, которую обязан перечислить в бюджет каждый из хозсубъектов, участвовавших в правонарушении в составе группы лиц, притом что эти законоположения могут применяться, пока иное не установлено законом, только в течение общего срока исковой давности.
Из этого следует, что предписание может быть вынесено в течение трех лет со дня правонарушения — заключения картеля. Впрочем, в таких делах, как правило, не бывает предписаний антимонопольного органа, что некоторые суды используют в качестве основания для отказа в удовлетворении требований прокурора.
Итак, поскольку прокурором такие иски подаются в интересах Российской Федерации, срок исковой давности нужно исчислять с момента, когда Российская Федерация могла или должна была узнать об оспариваемой сделке, но варианты начала сроков тоже могут быть разными.
Если бы прокурор одновременно оспаривал и торги — проведенный аукцион, и государственные контракты, то срок давности надлежало бы исчислять с момента проведения аукциона. Это связано с тем, что сведения о проведенных торгах публичные и размещаются в открытом доступе, порождая презумпцию известности о данном аукционе всех заинтересованных лиц.
Если исходить из осведомленности уполномоченного органа от имени Российской Федерации, которым в рассматриваемой сфере является антимонопольный орган, то можно утверждать, что Российская Федерация узнала о картеле в момент издания приказа о возбуждении дела о нарушении в сфере защиты конкуренции.
Как вариант — можно исчислять осведомленность антимонопольного органа не от приказа, а от заключения комиссии об обстоятельствах дела, которым установлено картельное соглашение между хозсубъектами-конкурентами и получение дохода.
Наиболее часто используемый вариант, по которому исчисляется начало течения сроков исковой давности, — с момента вынесения решения антимонопольным органом.
Полагаем такой подход правильным. Более того, разграничение информированности государственных органов — антимонопольного и прокуратуры — будет противоречить конституционному принципу единства системы публичной власти.
Как разъяснил КС РФ, под единством системы публичной власти понимается прежде всего функциональное единство. Положения Конституции РФ, отметил Суд, провозглашают цель утверждения гражданского мира и согласия (преамбула), правовой и демократический характер Российского государства, чья обязанность — признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина как высшей ценности (ст. 1, ч. 1; ст. 2). Реализация этих положений требует согласованного функционирования органов государственной власти исходя из органического единства системы таких органов, которое вытекает из ст. 3 (ч. 1) Конституции РФ о многонациональном народе Российской Федерации — носителе суверенитета и единственном источнике власти и находит отражение в положениях ее ст. 5 (ч. 3) о единстве системы государственной власти как одной из основ федеративного устройства.
С позиции Конституционного Суда РФ единство публичной власти в своем функциональном предназначении выражается и в том, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления (ст. 2 и 18 Конституции РФ). А это во всяком случае предполагает согласованное действие различных уровней публичной власти как единого целого во благо граждан (Заключение КС РФ от 16.03.2020 № 1-З).
Соответственно, срок давности должен исчисляться с момента, когда о нарушении стало известно антимонопольному органу, у которого были все полномочия, в том числе и по оспариванию сделок, и по выдаче предписаний о перечислении в федеральный бюджет дохода, полученного от нарушения антимонопольного законодательства.
Что нужно учитывать, выстраивая защиту хозсубъекта
Бывает, что суды исчисляют сроки исковой давности с момента, когда о картеле узнал прокурор. Так, можно встретить случаи, когда сроки исковой давности исчислялись с момента получения прокурором обвинительного заключения по уголовному делу по ст. 178 УК РФ (Апелляционное определение СКГД Самарского областного суда от 22.05.2025 по делу № 33-5116/2025). Иногда суд делает вывод, что об обстоятельствах заключения картельного соглашения органам прокуратуры было известно с даты поступления в их адрес материалов уголовного дела в отношении руководителя ответчиков (Постановление 18-го ААС от 03.02.2025 по делу № А76-40574/2023) либо с момента получения прокурором постановления о возбуждении уголовного дела (Решение АС Мурманской области от 27.11.2024 по делу № А42-604/2024).«Срок давности должен исчисляться с момента, когда о нарушении стало известно антимонопольному органу»
Зачастую прокуратура утверждает, что правила об исковой давности неприменимы к вопросам гражданско-правовой ответственности за совершение правонарушений в сфере защиты конкуренции (Постановление 17-го ААС от 11.02.2025 по делу № А60-31705/2024). Но это лишь усиливает другое основание для отказа в иске, согласно которому фактически картель является не сделкой, а правонарушением, вследствие чего положения о недействительности сделок в данном случае неприменимы (Постановление 17-го ААС от 27.12.2024 по делу № А60-31711/2024).
В ряде случаев прокуратура ссылается на неприменимость сроков исковой давности к искам прокуроров, указывая в качестве основания Постановление КС РФ от 31.10.2024 № 49-П (далее — Постановление КС РФ № 49-П). Поэтому полагаем важным привести правовые позиции из этого судебного акта, применимые к взысканию с хозяйствующего субъекта в федеральный бюджет дохода, полученного в связи с нарушением антимонопольного законодательства.
Как указал Суд, к срокам наступления правовых последствий деяния коррупционной направленности, состоящих в обращении нажитого в результате его совершения имущества в доход Российской Федерации, неприменимы подходы, выраженные в Постановлении КС РФ № 11-П. Оценивая механизм взыскания с хозяйствующего субъекта в федеральный бюджет дохода, полученного в связи с нарушением антимонопольного законодательства, в том числе отсутствие установленного законом специального срока давности, КС РФ в Постановлении № 11-П пришел к выводу: поскольку принудительное взыскание суммы, подлежащей перечислению в бюджет, осуществляется в исковом порядке, ограничение возможности такого взыскания пределами общего срока исковой давности, установленного гражданским законодательством, при отсутствии иного специально установленного применительно к данным правоотношениям срока согласуется с действующей системой правового регулирования и обеспечивает по крайней мере минимальные конституционные гарантии прав и законных интересов данного хозсубъекта.
«Пропуск срока исковой давности — это обстоятельство, которое подлежит доказыванию»
Однако, говорится далее в Постановлении КС РФ № 49-П, нарушения антимонопольного законодательства, бесспорно являясь противоправными деяниями, все же не равнозначны по масштабам влияния на общество и государство коррупционным нарушениям, что предопределяет особые требования к мерам реагирования на коррупционное поведение: «Кроме того, нарушения антимонопольного законодательства хотя и затрагивают публичный интерес, но происходят большей частью в частноправовых отношениях и не подрывают в той же степени основы реализации публичной власти и ее социальную легитимность, что, как отмечалось, характерно для деяний коррупционной направленности. К тому же, хотя нарушители антимонопольного законодательства также нередко действуют скрытно, влияние таких нарушений на интересы других субъектов предпринимательской деятельности или потребителей проявляется, как правило, более явно и непосредственно (давая тем самым основания для обращения в уполномоченные органы), чем воздействие деяний коррупционной направленности на права конкретных лиц, притом что последние нередко выступают непосредственными участниками коррупционных отношений и заинтересованы в сохранении их в тайне…»
КС РФ посчитал нужным подчеркнуть, что его вывод относится только к исковым заявлениям Генпрокурора России или подчиненных ему прокуроров, «содержащим требования об обращении в доход Российской Федерации имущества как приобретенного вследствие нарушения лицом, замещающим (занимающим) или замещавшим (занимавшим) публично значимую должность, требований и запретов, направленных на предотвращение коррупции, в том числе имущества, в которое первоначально приобретенное вследствие указанных нарушений имущество (доходы от этого имущества) было частично или полностью превращено или преобразовано». Этот вывод, с позиции Суда, не может быть автоматически распространен на решение вопроса о применимости или неприменимости исковой давности к иным, помимо указанных, исковым заявлениям Генпрокурора России или подчиненных ему прокуроров, направленным на передачу имущества публично-правовым образованиям или признание их права на имущество, в том числе основанным на нарушении порядка приватизации.
Впрочем, мы уже писали, комментируя Постановление КС РФ № 49-П1: тем, кто будет защищать доверителей, даже не имеющим отношения к чиновникам, от тех или иных исков прокурора, нужно ожидать, что прокуратура всегда будет искать коррупционный след и его отсутствие не избавит от необходимости быть готовым защищаться от такой ссылки.
Пример
Мы уже столкнулись с тем, что довод о коррупционной составляющей одного из «третьих лиц» появился только в апелляционном представлении прокурора. Этот довод обоснованно был отклонен судом. Значительно вырос риск того, что прокурор может привлечь «техническим ответчиком» кого-нибудь из чиновников, например заявив к нему солидарные требования, с целью обойти пропуск срока исковой давности.Таким образом, помимо норм права, разъяснений высших судебных инстанций нужно помнить, что пропуск срока исковой давности — это обстоятельство, которое подлежит доказыванию. Выстраивая защиту, следует тщательно проработать все фактические обстоятельства.
Источник: журнал «Конкуренция и право»
