Личная конституция Сергея Пепеляева
Управляющий партнер Юридической компании «Пепеляев Групп», к.ю.н., 52 года, Москва
Я не карьерист. Я собственник, управляющий партнер. Куда мне еще карьеру делать? Нет, я не карьерист.
Россия – это страна, в которой любят и уважают силу. И если у тебя есть законное основание силу проявить – нужно это делать. Это будет результативно.
Люди как устроены? Ищут, где попроще. Было много случаев, когда налоговая инспекция проверила компанию и незаконно доначислила налоги. Мы говорим клиенту, что доначисление незаконно, советуем обратиться в суд – шансы выиграть очень высокие. А нам отвечают: «Ой, нет, судиться с государством, меня же потом эта инспекция замучает проверками, будет мстить». Я объясняю, что наоборот – она тебя замучает, если ты смолчишь.
Если ты платишь, не сопротивляясь, – к тебе снова придут. И снова безосновательно начислят космические суммы. Но если компания соглашается и мы идем в суд, то выигрываем дело и ситуация меняется с точностью до наоборот.
Все заблуждения в бизнесе основаны на трусости. Поэтому нужно быть сильным, принципиальным и отстаивать свою позицию до конца.
В 2002 году мы выиграли большое налоговое дело с фабрикой «Большевик». Нам заплатили гонорар – миллион рублей, по тем временам – очень большая сумма. И директор спрашивает: можно, мы взыщем эти деньги с налоговой инспекции, ведь именно их действия привели к этим расходам?
В Конституции есть статья о том, что убытки, причиненные незаконными действиями госорганов, подлежат возмещению. Но в практике таких дел не было, и нам опять пришлось бы дойти до Конституционного суда. Затратно. Но директор фабрики «Большевик» сказал: «А я готов инвестировать в развитие в России правового государства». Тогда мы взялись за это дело и выиграли в Конституционном суде. После этого в Арбитражном процессуальном кодексе появилась 110-я статья, а потом – и судебная практика. И налоговая служба изменила свою политику, перестала проверять всех и каждого. Стали проверять, только если есть данные о нарушениях.
Появился механизм досудебного урегулирования споров с налоговой. Примерно 40% претензий снимается в досудебном порядке. В результате жизнь налогоплательщиков улучшилась. Поэтому я считаю, что как юрист вот этим решением я сделал больше, чем некоторые депутаты. Я во многом реализуюсь в политической сфере таким образом.
Я никогда в политику не хотел попасть. Я вхожу как консультант в разные комитеты Госудмы, Совета Федерации. Сейчас, например, наш клиент – ФИФА, поэтому я вовлечен в реформирование всего законодательства о спорте. Мне этого достаточно. Так я больше смогу принести пользы.
Мне не нравится оставаться в тени, я человек публичный.
Я 9 лет играл в студенческом театре МГУ на улице Герцена, теперь это Большая Никитская. Сейчас там церковь на углу с Моховой, а раньше был Дом культуры МГУ, и он вмещал в себя два театра. Там выступали еще молодые Кортнев, Пельш, и был Молодежный театр.
Я в «Лисистрате» по Аристофану играл предводителя стариков. Я потом узнал, что Зиновий Герд играл ту же роль, что и я. Был спектакль «Баня» по Маяковскому, там я играл изобретателя машины времени. В спектакле о лейтенанте Шмидте играл гада такого, ротмистра Полянского. Еще «Хищные вещи века» ставили по Стругацким, там я одного наркомана изображал.
Мне театр очень помог в профессии. Я научился не бояться аудитории, чувствовать ее. В театре мне поставили голос. Но это техническая сторона. А еще я научился чувствовать фальшь, понимать, откровенен собеседник с тобой или нет.
Мне нравится быть юристом. Хороший юрист должен создать фирму, выиграть дело в Конституционном суде и написать учебник.
Я вот на горе всем студентам учебник большой написал по налоговому праву.
Хочется иметь побольше времени, чтоб писать. Никак не могу закончить несчастную главу про природоресурсные налоги. Это последнее, что держит выход второго тома учебника. Поэтому цветаевское: даруй мне тишь твоих библиотек.
Я абсолютно реализованный человек. У меня трое детей, трое внуков. Я достиг всего, чего хотел в профессии.
Все, что я хочу, чтобы было сделано, у меня получается. Когда я был аспирантом и писал диссертацию, у меня была теория о том, что такое налог. Потом я, как ученый, более глубоко изучал эту тему, и мои идеи попали в постановление Конституционного суда. А оттуда – в Кодекс. Теперь все говорят, что так всегда и было, ни у кого сомнений в верности не возникает. Это приятно.
Меня налогами случайно заинтересовали. Я был на кафедре государственного права и советского строительства, сейчас это называется «Конституционное право». Вел всякую студенческую работу, выступал в кружке, и меня рекомендовали в аспирантуру. Но чтобы поступить, нужно было иметь целевку, то есть заявку из какого-нибудь вуза или организации, что они просят взять такого-то в аспирантуру, а они потом примут его на работу. Где мне было взять такую целевку? У меня родители далеки от юриспруденции.
В коридоре в здании на Ленгорах меня останавливает профессор С. Д. Цыпкин и говорит: «Не хочешь пойти в аспирантуру на нашу кафедру?». Кафедру административного и финансового права. Я растерялся. Я тогда думал, что это предательство по отношению к родной кафедре, как же так. А мой научный руководитель, доктор наук, профессор Н. А. Богданова сказала мне, что есть утилитарная задача – защитить диссертацию. Как говорится, главное диссертацию защити, а наукой потом займешься.
В 87-м году налоги были никому не нужны. Конец Союза, перестройка еще не началась. В Союзе было всего четыре доктора наук, которые занимались финансовым правом, в том числе налогами.
В абсолютнейшем загоне от безысходности я шел заниматься финансовым правом. Мне нужно было где-то просто пристроится в аспирантуру. Вот я так удачно пристроился. Диссертация была посвящена государственно-правовому статусу гражданина, то есть гражданин как налогоплательщик.
Когда я защитился, у меня родился ребенок, нужно было как-то семью обеспечивать. Аспирантская стипендия этого не позволяла, и меня товарищ пригласил в аудиторскую компанию, маленькую, только что созданную. Я был в числе первых 10 сотрудников.
Работать в фирму я шел с комплексами, я ни дня практикой не занимался, а меня зовут как специалиста по финансовому праву. Это госрегулирование, а они думают, что это все про бизнес, про деньги. Мой товарищ мне говорит: «Ты это все знаешь, а они не знают. Ты попробуй, может, получится».
Завтра утром встреча с Кириллом Лавровым, народным артистом СССР. Он возглавлял Союз театральных деятелей СССР. С ним нужно встретиться и обсудить договор об аудите этого союза. Это мое первое задание такое было. И мне нужно к 9 утра завтра этот договор составить. Я ни разу в жизни этого не делал! Как они пишутся, эти договоры? «Консультанта» не было! Я один юрист! Что такое аудит? 1989 год идет. Но университет закладывает хорошую теоретическую базу. Ночку посидел, договор написал, проект мы выполнили. Но стресс был ужасный.
Свое первое дело помню отлично. Очень гордился собой, потому что в этом деле я использовал свои аспирантские знания по налогообложению, реализовал свою теорию, которая потом вошла во все учебники по налоговому праву, была отражена в позициях Конституционного суда.
Я очень люблю путешествовать. Есть коллектив единомышленников из «Пепеляев Групп», которые готовы пускаться со мной во все тяжкие. Я много, где был. В Папуа – Новой Гвинее, Бирме, на Тибете, в Мустанге, Бутане, Австралии, Новой Зеландии, Антарктиде.
Я в Риме не был. Очень хочу! Не был в Японии.
На следующей неделе мы едем в Эфиопию. Все уже сделали себе прививку от желтой лихорадки, гепатита и чего-то там еще. Эта страна не особо привлекательна для туризма, поэтому мы ее и выбрали. Там очень интересный животный мир: крокодилы – бегемоты, обезьяны – кашалоты. И очень интересные племена. Женщины, у которых в губу вставлены тарелки, шеи длинные с кольцами.
Я люблю кальвадос. Но вообще главное, чтобы напиток и компания были хорошие. Это же из Ремарка.
Никогда не курил много. Пробовал, конечно, как все. Сейчас курю раз в год сигару под коньячок. Если нет сигары – и сигарета подойдет.
Каждое утро летом езжу 15 км на велосипеде.
Даже страшно представить, сколько я съел салата. Я живу за городом, у меня есть тепличка, там огурчики, помидорчики. Я каждое утро делаю себе салат – вот такую гору!
Главное в жизни – не быть подлым трусом.
Вся успешная практика оспаривания действий налоговиков, которая складывалась с 2002 года, сейчас идет коту под хвост. После ликвидации Высшего арбитражного суда нижестоящие суды стали подразделением федеральной налоговой службы. Когда был ВАС РФ, он объективно оценивал ситуацию – и люди поверили в правосудие. 75 % налоговых споров с 2005 года рассматривались в пользу налогоплательщиков. А в 2016 году 79% споров (по суммам) разрешены судами в пользу налоговиков.
Административные реформы никогда никого никуда не приведут. Кто сторожит сторожей? Государство можно перестроить только тогда, когда есть независимая от госаппарата судебная власть, к которой бизнес может свободно апеллировать.
С утра сегодня читал новое определение коллегии по экономическим спорам Верховного суда и диву давался – насколько люди отморозились. Я ведь всех ведь знаю лично, все работали в системе арбитражных судов, Высшего арбитражного суда. Что они сейчас пишут! В какую они попали компанию! Так себя подставлять, не уважать с точки зрения закона, не стесняются прямо нарушать закон в пользу бюджета!
Архимед говорил: «Дайте мне точку опоры, и я поверну весь мир!». Для бизнеса точка опоры – это судебная система. Не нужно ничего совершенствовать руками самого государства. Все примеры, когда у нас в стране что-то хорошее образовывалось – это те случаи, когда есть судьи и активный бизнес, который обращается в суды. И за год – за два – за пять, но проблема решается. А сейчас точки опоры нет.
Источник -
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите ее и нажмите CTRL+Q
