Интервью Сергея Пепеляева «Корпоративному юристу»: «Капитал, управление и контроль должны быть в руках адвокатов»

С управляющим партнером «Пепеляев Групп» можно беседовать часами. Он успешно совмещает управленческие функции и профессиональную деятельность. Сергей Геннадьевич Пепеляев рассказал читателям об истинной причине гибели Ермака, о новых книгах и проектах, об удачных спорах в Верховном суде и о том, хотят ли на самом деле рульфы «выдавить» ильфов из России. 

Это новая книга «Старинные грамоты: первые документы российского права». Реализуем уже целый год задумку с Государственным историческим музеем. Дело в том, что в России никогда не было крупной выставки, посвященной праву. А у нас все-таки президент − юрист, премьер − юрист, множество других коллег в руководстве страны − юристы. Думаю, неплохо было бы сделать такую выставку. Мы обсудили с директором государственного исторического музея А.К.Левыкиным такую возможность. В качестве первого шага решили сделать альбом, посвященный корням российского права. А набралось столько материала, что хватит на пять альбомов. И первый из них – эта книга. Грамоты в течение 8-9 веков были основным документом русского права. И то, что мы сейчас имеем – от указов президента до завещаний, все происходило из грамот.

Другая новая книга - наша гордость – второй том учебника «Налоговое право. Особенная часть». Три года мы его готовили, 19 авторов. Еще издали четыре брошюры – учебные пособия по конкретным налогам. 15 лет подряд проводим конференцию «Налоговое право в решениях Конституционного суда». И по результатам конференции тоже издается брошюра. 15 лет назад судьи КС РФ съездили в Канаду на конференцию, где специалисты критически анализируют решения канадского Конституционного суда. И наши коллеги предложили организовать такую же конференцию у нас. И мы уже 15 лет проводим такие конференции. Главное содержание − разбор достижений, ошибок, недостатков принятых КС РФ решений за истекший год. По результатам принимается достаточно подробная, злая, но профессиональная и доброжелательная резолюция, которая направляется в КС и публикуется. 

Еще одно издание - «Окладная книга Сибири 1697 года». По сути, это бюджетный кодекс того времени. То есть описание хозяйственной силы сибирских городов. Кроме того, именно здесь изложена история покорения Сибири и походов Ермака. Подлинные факты гибели Ермака по причине типичного русского разгильдяйства тут тоже содержатся. Ведь мы считаем, что там было сражение. А на самом деле они шли походом, утомились, легли спать на островке среди реки, стражу не выставили, просто спали все вповалку. Хан Кучум с небольшой ордой пришел и всех перерезал. Ермак бросился к лодке, лодку кто-то отвязал, он был в кольчуге, и утонул.

Я не вижу ничего такого, что было бы направлено на изживание иностранных фирм. За многие годы сложились определенные стереотипы деятельности. Менять все трудно и не хочется, поэтому гораздо проще обвинить авторов концепции в том, что они изживают иностранных юристов. Ничего такого не происходит. На самом деле речь идет об изменении некоторых параметров деятельности. 

Концепция исходит из того, что все юристы, которые оказывают квалифицированные услуги на рынке, должны быть членами одного объединения. Это есть во многих странах, и это ни у кого не вызывает отторжения. На базе чего такое объединение возможно? Реально это на базе адвокатуры, других альтернатив на сегодняшний день не существует, если трезво к этому подходить. Дальше существует развилка. Если все – адвокаты, то в каких формах они должны существовать? Первый вариант – нет никакого регулирования, где хочешь, там и работай. Второй вариант – все состоят в адвокатских образованиях. Предположим, мы пойдем по первому варианту. Адвокат может работать в адвокатской структуре, пожалуйста. В иностранной фирме. Он может работать в любой производственной компании, в государственном органе. Почему нет? Но! К чему это приведет? Уже завтра все компании будут иметь не юридические департаменты, а адвокатские бюро. И когда к ним будут приходить правоохранители, они будут ссылаться на адвокатскую тайну и говорить – нет, мы вам ничего не дадим, адвокатская тайна и т.д. Это вызовет нападки на саму адвокатскую тайну, возникнет необходимость исключить понятие адвокатская тайна или ограничить ее. И тогда всему сообществу не поздоровится. А, скорее всего, на этапе прохождения реформы такого варианта развития силовики просто не допустят. И конечно будет гигантское сопротивление со стороны ФПА. Такой ситуации никогда не было за все 150 лет развития адвокатуры. Резонно будет стоять вопрос об адвокатской независимости. 

Я считаю, что этот вариант свободного, не регулируемого рынка не проходной. Соответственно, нужно согласиться, что все адвокаты должны состоять в адвокатских образованиях. Как этому варианту не выродиться в первый? Если мы будем только называть любую компанию адвокатским образованием, но не будем предъявлять к ней никаких требований, то это исподволь будет первый вариант. 

К адвокатским образованиям должны предъявляться определенные требования: по капиталу, по управлению, по фактическому контролю. По капиталу – кто должен быть учредителем. По управлению – кто может быть генеральным менеджером в таких компаниях. Как добиться подлинной независимости адвокатов? Только через то, что капитал, управление и контроль будут в руках адвокатов. Ничего необычного для рынка нет. 

Возьмем ближайших наших коллег – аудиторов. Аудиторский рынок тоже долгое время развивался без регулирования. Потом регулирование появилось, и один из постулатов, что не менее 51% капитала должно принадлежать российским аудиторам. Ушли с российского рынка международные аудиторские фирмы? Нет. Российские аудиторы перестали быть глобальными партнерами в международных сетях? Не перестали. 

Что у нас сейчас с юридическими компаниями? У нас есть несколько компаний, которые представлены в форме АО или ООО. Остальные 98-99% − филиалы иностранных юридических фирм и немножко представительств. Понятно, что реформа повлечет изменение этих организационных форм. Но только в том случае, если эти фирмы практикуют не только иностранное право, но и российское. Если вы практикуете иностранное право, то реформа вас вообще не касается. Оставайтесь филиалом, представительством и оказывайте по английскому, американскому и какому угодно праву услуги. Но если вы хотите практиковать российское право – вы должны изменить свою форму. Я не вижу тут изживания. Просто все те, кто сейчас являются партнерами иностранных фирм, станут адвокатами и участниками российских компаний. И сохранят свое партнерство в глобальной сети. Другой альтернативы я не вижу. 

Есть технические проблемы. Иностранные юр.фирмы, накопили в РФ уже на несколько миллионов долларов имущества. И если они сейчас будут создавать российскую юридическую компанию, то это имущество надо как-то передать. Сделайте удобные условия, чтобы эта передача не облагалась налогами: НДС, налог на имущество, НДФЛ на новых владельцев. Минюст это услышал, Минфин это услышал – согласились эти вопросы обсудить и что-то предложить. Вот это действительно проблема, которую надо решить, дабы через эти формальные требования не порождать налогообложения, у которого нет экономической сущности. А все остальное никак не приводит к изживанию этих фирм. 

Вы анализировали последний рейтинг «Право-300»? Там сначала идут номинации, связанные с финансами – объем выручки, выручка на одного юриста, и т.д. А потом номинации, связанные с отраслями. Сколько иностранных фирм участвуют в первом разделе и сколько во втором? Во втором практически все. А в первом практически никто – четыре иностранные фирмы. Остальные не хотят раскрывать свои финансовые показатели о деятельности в России. Возникают вопросы: прозрачны ли финансы, получается ли выручка за оказанные услуги здесь или за границей, облагаются ли они так же, на таких же условиях как российские компании здесь? Конкурентны ли условия деятельности? Если реформа приведет к тому, что все юристы на рынке будут находиться в одинаковых налоговых условиях, это и будет означать конкурентные условия деятельности. 

Еще некоторые ребята из бизнеса тоже выступают против реформы. Мне приходилось слышать от ряда руководителей юридических департаментов крупных компаний о том, что «вы своей реформой и нам вредите». Но мне кажется, большинство просто концепцию не прочитало. Я понимаю, что документ объемный. Хотя последний вариант концепции очень сжатый, очень деловой, четкий и понятный. Но, все равно, не прочитали. И со слухов формируют свою позицию. Если крупному бизнесу нужны услуги иностранных юридических фирм, связанные с зарубежным правом, то это вообще никакая не проблема. Если им нужны услуги по российскому праву, то предложений больше, чем достаточно. 

Мы сейчас все страдаем от наличия многочисленных российских коллег, которые налоги не платят. Я смотрю статистику – в России 47 000 юридических компаний, из которых 70% не подают вообще никаких деклараций. Из тех 30%, которые подают декларацию, сумма налогов отражается «с гулькин нос». И то, что можно назвать бизнесом, − всего 90 компаний из 47000. Поэтому адвокатура здесь, мне кажется, как средство для того, чтобы конкурентные условия создавались для всех.

Во-первых, я не хочу всю жизнь заниматься узко одним и тем же. Я одинаково чувствую удовольствие и от книжных проектов, и от того, что я журнал редактирую, и стройкой занимаюсь, и в процессах участвую, и консультации даю. Во вторых, быть специалистом − это не значит, что надо участвовать только в клиентской работе. 

Я впервые в своей жизни поучаствовал в международном арбитраже. Дело налоговое, это очень необычно для международного арбитража. В данном случае в основе лежало соглашение о разделе продукции, получилось, что налоговая тематика была подведомственна международному арбитражу. Я в качестве эксперта на стороне компании в этом деле поучаствовал. Получил массу профессионального удовольствия. Дело закончилось мировым соглашением к общему удовлетворению всех сторон. 

Писал большое заключение по просьбе судьи Конституционного суда РФ. Участвую в крупнейшем налоговом проекте – защите по налоговой проверке консолидированной группы налогоплательщиков. Туда входит более 60 компаний, сами понимаете, какой это объем работы. Рутина не затягивает. Коллеги опытные, поэтому где-то поставил задачу, где-то проконтролировал, дал совет. Это вполне разумное и рациональное применение моего профессионального опыта. 

В 2017 году у нас пять дел, выигранных в Верховном суде. Очень важных. Одно из этих дел, - предмет особой гордости. Это налоговое дело было связанно с реконструкций памятников архитектуры. В ряде случаев, налоговая льгота на самом деле оборачивается большими потерями для налогоплательщиков, если ее применять так, как хотели налоговики. Суд поставил все на место. Удовольствия приносят дела, когда выстраиваешь красивую концепцию, когда добиваешься чего-то важного и для законодательства, и для практики, и вообще для общественного развития. В данном случае целый ряд строительных компаний, которые занимались реставрацией памятников, попали на деньги, что называется. И сам процесс воссоздания памятников был под угрозой, поскольку намного поднимались затраты. Решая такие проблемы, компания сопричастна к чему-то более значимому, чем просто решение конкретного кейса. 

Другое дело о золотых парашютах. Это не первое такое дело в Верховном суде, а седьмое. Но в чем его красота? До этого ВС рассматривал и направлял дела на новое рассмотрение в нижестоящие суды. И нижестоящие суды, в большинстве случаев, не слушали ВС и продолжали гнуть свою линию. А в нашем деле ВС впервые не отправил дело, а принял самостоятельное решение. Наша задача была в том, чтобы деликатно сказать ВС: − «Ваша миссия формировать практику. Вы уже шесть дел рассмотрели, а практика осталась так и несформированная. Мы предлагаем вам другой вариант, и он, как нам кажется, будет верным». И впервые было принято такое решение.

Еще одно знаковое дело: оборонный завод был оштрафован по коррупционному поводу. Судьи нижестоящих судов посчитали взяткой оплату командировки военкомов, связанную с контролем над производством военной продукции. Это очень тонкая грань, где взятка, а где оплата производственных затрат, связанных с выпуском и производством продукции. 

И конечно, мы все гордимся работой с FIFA. FIFA уже много лет наш ключевой клиент. Мы сопровождаем подготовку всех ключевых документов и решений, связанных с предстоящим ЧМ. И в преддверии чемпионата работы становится все больше и больше, и она все более ответственная и значимая. Весь прошлый год мы занимались правовым сопровождением всей билетной программы FIFA, разрабатывали и обеспечивали процесс внесения поправок в КоАП и другие нормативные акты, связанных с противодействием различным нарушениям, таким как незаконный оборот билетов, незаконная реклама и т.д. Другие темы – вопросы организации работы билетных центров и обслуживания зрителей, выпуск и оборот карты болельщика, бесплатный транспорт для болельщиков, трансляция матчей чемпионата мира, налоговые аспекты. 

Еще у нас есть очень красивый строительный проект. Zaha Hadid - известнейшее архитектурное лондонское бюро, сделало очень красивый проект инновационного технологического центра Сбербанка, который будет строиться в Сколково. Мы сопровождаем проектирование этого центра на стороне архитектурного бюро. 

Также сейчас участвуем в сопровождении ряда специальных инвестиционных контрактов в сфере фармацевтической и медицинской промышленности. Проекты все уникальные, чувствуешь свою сопричастность развитию отечественного производственного потенциала, тем более в таких высокотехнологичных и перспективных областях. Специнвестконтракты - это довольно новый инструмент, каждый проект уникален, видишь, как практика и подходы формируются у тебя на глазах. 

Я обратил внимание на то, что в 2017 году было очень много дроблений: выходили команды, образовывались какие-то фирмы и фирмочки. И все пытаюсь понять, что это за явление, и почему так происходит. С моей точки зрения, быть маленькой фирмой не очень интересно. Потому что крупные проекты и проектища, такие как FIFA, или налоговая проверка консолидированной группы, или участие в крупнейших сделках, маленькая компания не может обеспечить. Но почему происходит дробление? Видимо, люди прежде всего полагают, что их конкретный финансовый интерес будет удовлетворен, если они будут на »вольных хлебах». Думаю, что причины такого поведения очень часто надуманные. Недавно мы провели стратегическую сессию. Это было 2-х дневное мероприятие с полным отрывом от производства. В Сколково, чтобы не на работе, чтобы никто не мешал, чтобы в новых интерьерах. Одна из задач была − помочь людям выплеснуть свои недовольства, претензии, высказать пожелания, идеи. И потом всем вместе разобраться: а на самом ли деле так все плохо. Сначала написали список – а что у нас не так. Все стены были расписаны претензиями к компании. А когда начали претензии детально рассматривать, осталось всего 8 проектов, где что-то надо подтянуть и усовершенствовать. Сейчас они уже прорабатываются.

Я думаю, одна из причин, почему люди уходят целыми коллективами, потому что им не дают возможности по душам поговорить, и нет времени осмыслить, действительно ли все так плохо на старом месте. Нет понимания, что такое управление. Ведь юристов не учат управлять. Мне кажется, в текущей рыночной ситуации должны наоборот происходить процессы объединения маленьких фирм и формирования больших. Сама логика развития: либо ты будешь постоянно, как маленькая фирма, заниматься одним и тем же, или ты будешь расти в проектах и в численности. Но на это ложится административная нагрузка. Для маленькой фирмы качественное управление стоит относительно дорого, для большой – весьма посильно. . Возможен еще один ответ на вопрос: профессиональная деформация. Мы же юристы все великие, все всё знаем, и про это, и про то. Про то, что не знаем – все равно знаем. И некая степень самоуверенности пресуща всем. А может, это неприученность и неспособность жить и работать в команде. Зазвездил человек ...

Нам на рынке не хватает крупных фирм. У нас нет удобных адекватных юридических форм для того, чтобы вести партнерский бизнес. ООО и АО для этого никак не годятся. LLP − было бы хорошо. Отчасти у нас есть эта форма в виде хозяйственных товариществ, но их пока что по всей России штук 40. Может быть, ее пока не «распробовали». Во всяком случае Минюст понял эту проблему, согласился с необходимостью поработать над адекватной формой для творческих объединений и союзов, по подобию, например, английской.

Источник: «Корпоративный юрист»