Во время действия ограничений, вызванных коронавирусом, судебная система столкнулась с серьезной проблемой. Стороны не могли участвовать в заседаниях, а откладывание разбирательств привело бы к задержкам на многие месяцы. Тогда Верховный суд принял решение, что суды могут проводить заседания с использованием видеосвязи: участвовать в процессе теперь можно не выходя из дома или рабочего кабинета, достаточно иметь интернет и видеокамеру. Теперь заседания в таком формате проводят уже около 90 арбитражных судов, а количество проведенных онлайн-заседаний исчисляется тысячами.
Нововведение в целом позитивно воспринято юридическим сообществом. Но есть нюансы: в каком-то суде камера была установлена так, что стороны видели стену, а не судью, у других звук прерывался и аргументы оппонентов адвокат просто не слышал. Однажды звук выключился полностью, и судья предложила пообщаться в чате. А другой судья просто выключил видео: «А зачем вам оно, звук же есть».
Казалось бы, мелочь – но только не для проигравшей стороны. Мы не должны забывать, для чего в суде присутствуют обвинение и защита, иначе и не заметим, как судебный процесс превратится в кино про суд, а стороны – в зрителей, но не участников.
Конституционный суд не раз указывал, что право на доступ к правосудию – это «не только право на обращение в суд, но и право быть выслушанным при разрешении дела». В свою очередь, суд обязан услышать объяснения и позицию сторон. Не обязательно с ними согласиться, но хотя бы воспринять позицию, причем именно тем лицом, которое от имени органа власти выносит решение. ЕСПЧ в одном из дел обращал внимание, что крайне важно представление лица непосредственно «перед судьей, который разрешает дело», чтобы судья мог «слышать, наблюдать его поведение и составить собственное впечатление о достоверности его показаний». Практика российских судов подтверждает, что если налогоплательщика выслушивало одно должностное лицо, а решение по результатам проверки принимало другое, то решение незаконно. Как, разумеется, и вообще лишение права присутствовать при рассмотрении.
Но сейчас, когда на наши звонки уже отвечают роботы, так ли важны очное присутствие и личные устные объяснения?
Итак, чтобы получить защиту в суде, нужно быть им услышанным и воспринятым. Письменно получится не у каждого – сказываются и неумение излагать позицию, и особенности восприятия и опыта судьи. В устном выступлении можно расставить акценты, ответить на вопросы судьи и доводы оппонента. И судьи заинтересованы в том, чтобы разобраться и вынести справедливое решение. Даже если судья отвлекся, у стороны в очном процессе есть возможность (или надежда) быть услышанной.
Действительно, что говорит законодательство о технических тонкостях онлайн-процесса? Определен ли порядок проведения заседания, действия судьи в случае технических помех, предусмотрен ли перерыв или даже пересмотр принятого решения? Установлена ли минимально допустимая скорость интернет-соединения, возможность выключения звука и видеокартинки участниками и судьей, формат и хранение записи заседания? Похоже, даже проведение ЕГЭ регламентировано более тщательно.
Важно помнить, что конечная цель – не упрощение работы судов, а служение тем, кто обратился к ним за защитой. Технологии не могут лишать их права выступить лично, а если участник все же готов на дистанционное рассмотрение, то судебный процесс должен быть максимально приближенным к обычному очному заседанию, что можно обеспечить только подробным регулированием как процессуальной, так и технической стороны, какой бы скучной нам, юристам, она ни казалась.
Нововведение в целом позитивно воспринято юридическим сообществом. Но есть нюансы: в каком-то суде камера была установлена так, что стороны видели стену, а не судью, у других звук прерывался и аргументы оппонентов адвокат просто не слышал. Однажды звук выключился полностью, и судья предложила пообщаться в чате. А другой судья просто выключил видео: «А зачем вам оно, звук же есть».
Казалось бы, мелочь – но только не для проигравшей стороны. Мы не должны забывать, для чего в суде присутствуют обвинение и защита, иначе и не заметим, как судебный процесс превратится в кино про суд, а стороны – в зрителей, но не участников.
Конституционный суд не раз указывал, что право на доступ к правосудию – это «не только право на обращение в суд, но и право быть выслушанным при разрешении дела». В свою очередь, суд обязан услышать объяснения и позицию сторон. Не обязательно с ними согласиться, но хотя бы воспринять позицию, причем именно тем лицом, которое от имени органа власти выносит решение. ЕСПЧ в одном из дел обращал внимание, что крайне важно представление лица непосредственно «перед судьей, который разрешает дело», чтобы судья мог «слышать, наблюдать его поведение и составить собственное впечатление о достоверности его показаний». Практика российских судов подтверждает, что если налогоплательщика выслушивало одно должностное лицо, а решение по результатам проверки принимало другое, то решение незаконно. Как, разумеется, и вообще лишение права присутствовать при рассмотрении.
Но сейчас, когда на наши звонки уже отвечают роботы, так ли важны очное присутствие и личные устные объяснения?
Итак, чтобы получить защиту в суде, нужно быть им услышанным и воспринятым. Письменно получится не у каждого – сказываются и неумение излагать позицию, и особенности восприятия и опыта судьи. В устном выступлении можно расставить акценты, ответить на вопросы судьи и доводы оппонента. И судьи заинтересованы в том, чтобы разобраться и вынести справедливое решение. Даже если судья отвлекся, у стороны в очном процессе есть возможность (или надежда) быть услышанной.
Опасность онлайн-разбирательства в том, что без регламентации множества чисто технических деталей виртуальное слушание может превратиться в заочный письменный процесс – с преимуществом той стороны, у которой лучше интернет-канал. Из-за выключившегося звука можно, например, не услышать часть заседания, в то время как другая сторона и суд его продолжат, ничего не заметив.
Причем превращение судебного заседания в имитацию очного процесса может произойти в столь скрытой форме, что стороны могут и не узнать об этом. Тогда право быть выслушанным будет нарушено так, что и защитить его будет невозможно. Ведь, во-первых, само нарушение не всегда заметно и точно никак не фиксируется, а во-вторых, до сих пор нет правовых норм, которые эту защиту гарантируют.
Действительно, что говорит законодательство о технических тонкостях онлайн-процесса? Определен ли порядок проведения заседания, действия судьи в случае технических помех, предусмотрен ли перерыв или даже пересмотр принятого решения? Установлена ли минимально допустимая скорость интернет-соединения, возможность выключения звука и видеокартинки участниками и судьей, формат и хранение записи заседания? Похоже, даже проведение ЕГЭ регламентировано более тщательно.
Важно помнить, что конечная цель – не упрощение работы судов, а служение тем, кто обратился к ним за защитой. Технологии не могут лишать их права выступить лично, а если участник все же готов на дистанционное рассмотрение, то судебный процесс должен быть максимально приближенным к обычному очному заседанию, что можно обеспечить только подробным регулированием как процессуальной, так и технической стороны, какой бы скучной нам, юристам, она ни казалась.
Источник: Ведомости
