Юридическая практика без коррупции
Возможна ли в России коммерческая деятельность без коррупционных схем? Глава Pepeliaev group Сергей Пепеляев уверен, что в России можно и нужно делать бизнес по закону. Он рассказал корреспондентам «Юридической России» о ситуации на рынке юридических услуг, роли юриста в борьбе с коррупцией и перспективах российской правовой системы.
Нужна ли адвокатуре в РФ полная монополия на оказание юридических услуг (т.е. монополия на представительство в суде и консультирование)?
Во-первых, как любая монополия, так и монополия в адвокатуре является вредной, так как ведёт к вырождению.
Во-вторых, нет фактических условий для того, чтобы такая монополия была создана и существовала. Традиционная российская адвокатура, рассчитана, прежде всего, на обслуживание граждан. Она нацелена либо на решение уголовно-правовых проблем, либо гражданско-правовых вопросов, связанных с частными интересами. Поэтому, если посмотреть закон об адвокатуре, все формы организации адвокатской деятельности, которые там предусмотрены – это формы, созданные для отношений между физическими лицами. Адвокатом и заказчиком.
Но есть и другой пласт отношений – отношения бизнес-бизнес. Когда юридические фирмы оказывают услуги хозяйствующим субъектам. Здесь совершенно другой жанр. Он не предполагает индивидуальной работы, частных отношений.
Адвокатура в современной форме не может, по большому счёту, заниматься обслуживанием крупного бизнеса. Представляете, к чему бы привела монополия? К разрушению рынка юридических услуг, который начал складываться 15-20 лет назад в России. Если сейчас административными методами взять и загнать всех в прокрустово ложе адвокатской монополии – это значит поставить крест на многих начинаниях. Например, на создании финансового центра в России. Потому, что такой финансовый центр может существовать только при надёжной юридической поддержке в формах привычных для иностранных инвесторов. Если они столкнуться с тем, что в России только адвокаты могут оказывать юридические услуги, это будет непонятно и дико. Конечно, можно сказать, что существуют и в структуре адвокатуры образования направленные на обслуживание бизнеса. Но я бы сказал, что они существуют не благодаря закону об адвокатуре, а вопреки ему.
Вы считаете это позитивный фактор?
Я считаю это негативный фактор, или вернее это нейтральный фактор. Если ничего не менять.
Есть адвокатура, которая рассчитана на обслуживание частных лиц. И в этом плане организация адвокатуры и закон об адвокатуре вполне удовлетворительны. Есть большое число юридических компаний, которые занимаются обслуживанием бизнеса. Если бы так всё и оставалось, и никто ни на кого бы, не разевал рот и не хотел бы скушать, можно было бы сказать, что закон об адвокатуре вполне нормальный, удовлетворительный и может в таком виде продолжать существовать.
По словам заместителя министра юстиции Юрия Любимова, для достижения цели реформирования рынка юридических услуг необходимо ввести единые стандарты. Способов задать этот единый стандарт Любимов предлагает два: объединить рынок под адвокатским статусом или создавать для консультантов отдельный стандарт качества и приравнивать его к адвокатскому. Какой способ, на ваш взгляд, целесообразнее?
Есть два разных вида отношений. Есть отношения между консультантом и непосредственно индивидуумом, человеком. И есть отношения бизнес-бизнес. Эти отношения должны по-разному регулироваться в праве. Когда мы говорим о потребительских отношениях, там есть слабая сторона - потребитель. И право такого потребителя защищает. Закон об адвокатуре, нацелен на защиту слабой стороны в отношениях. Например, зачем нужен кодекс профессиональной этики адвоката? Он адвокату нужен? Нет. Он нужен клиенту, для того чтобы клиент ссылаясь на кодекс мог что-то от адвоката потребовать.
Другие отношения бизнес-бизнес. Обе стороны равносильные. Когда нашу компанию нанимает клиент, нас реально нанимает другой юрист, который является внутренним юристом клиента. И мы с ним говорим на равных. В отношениях бизнес-бизнес существуют другие механизмы, чтобы привлечь юриста к ответу. Все юридические фирмы без всякого кодекса стараются соответствовать высоким стандартам качества, потому, что качество - это единственное, что привлекает клиента.
Не будете соответствовать - вас не будет.
Если между адвокатом и клиентом договор - это обычно пара страничек самых простеньких условий, то если вы посмотрите наш договор с клиентом это страниц 10 мелкого текста, где все особенности предусмотрены. Предусмотрена наша ответственность по обязательствам, по срокам и качеству. Ответственность за возможные убытки. Здесь клиент не выступает как слабая сторона. Он защищён договорными отношения.
Я думаю, стандарты здесь совершенно другие, нежели в отношениях с адвокатами. Не надо всё валить в одну кучу. Другое дело у государства есть задача борьбы с коррупцией. Государство считает, что во многом юристы являются посредниками в этих коррупционных отношениях. Наверное, это так. Можно открыть какие-нибудь газетёнки и почитать, что даются объявления о представительстве в судебных процессах со 100% гарантией. Понятно, что это, скорее всего коррупция или обман. Но если вы посмотрите, кто пишет такие объявления, вы найдёте там всё, в том числе и адвокатов. Соответственно закон об адвокатуре и кодекс профессиональной этики, и существующие организационные механизмы не обеспечивают и адвокатуре защиту от коррупции. Конечно, адвоката за это можно лишить статуса. И что тогда этот адвокат будет делать? Он будет продолжать работать юристом, но без адвокатского статуса.
Это главный козырь тех, кто предлагает адвокатскую монополию на рынке юридических услуг. Они тем самым предлагают бороться за чистоту рядов.
Конечно это интересный довод. Суть в нём есть. Но я не уверен, что это единственный и лучший способ решения проблемы. Можно найти и другие.
Крупные юридические фирмы, работающие за рамками адвокатуры, видят необходимость выработать единые стандарты работы. Сейчас создаётся некоммерческое партнёрство по развитию гражданского законодательства. 11 крупных российских юридических фирм создали организацию, чтобы совместно работать над законодательством. И одновременно это партнёрство демонстрирует, что у российских коммерческих юристов есть общность интересов, и они способны ради этих интересов объединятся и действовать.
С учётом этого я думаю, что более реальной и правильной перспективой было бы не загонять всех в адвокатуру, а создавать некоммерческие добровольные объединения юристов для выработки определённых стандартов работы.
Какова роль адвоката в деле борьбы с коррупцией в России?
Когда меня спрашивают, кто у вас главные конкуренты на рынке, я говорю что наш главный конкурент - это английское право, и, во-вторых, те самые юристы, которые гарантируют что-то.
Мы существуем почти 10 лет, и всё это время строго придерживаемся политики не давать никаких взяток. Ни в каких формах.
Мы стараемся доказать всей своей работой, всем своим существованием, что в России можно делать бизнес не давая взяток и не погружаясь в это болото.
Получается?
Получается. Мы выигрываем 96% дел в судах основываясь именно на знании и умение. Наше желание - искоренить коррупционные отношения. Чем можем мы стараемся это делать.
На VI Ежегодном юридическом форуме год назад Вы заявили, что необходимо повышать качество судебных прецедентов. Вы считаете, что в РФ существует прецедентное право?
Оно уже давно сложилось. Другое дело, что мы понимаем под прецедентом. В классическом английском смысле прецедент - это восполнение нормы, которой не существует.
Когда мы говорим о России, мы горим о прецеденте толкования. Суд не вырабатывает новую норму на пустом месте. Он даёт толкование той нормы, которая в принципе должна быть применена, но как именно непонятно. У нас давно уже в числе источников права постановления пленумов ВАС и Верховного суда РФ.
Но ведь по факту они закрывают пробелы в праве?
Да. Но они это делают не на пустом месте. К этим отношениям подводятся определённые нормы.
Это не прецедент в английском праве. Мы не устанавливаем что-то новое. Мы просто толкуем, что в данных отношениях подлежит применению. Это и называется прецедентом толкования.
Вероятно, мы имеем дело с прецедентом в американском смысле?
Возможно к этому ближе. До недавнего времени о прецеденте было непринято говорить. Бытовала позиция о том, что в России прецедента нет. Есть уважение к высоким судебным инстанциям. Вопрос - что изменилось? Прецедент был всегда. Изменилось наше отношение. Если когда-то об этом предпочитали не упоминать, то сейчас мы всё называем своими именами.
Рано или поздно мы придём к прецедентной системе. Ни один законодательный акт не может урегулировать всех сторон общественной жизни. Это объективно. Мы не должны давать суду законодательных полномочий. Но суд должен иметь возможность обеспечивать единообразие практики, в том числе корректируя своими разъяснениями проблемные моменты законов, обнаруженные в ходе их применения.
