Творчество и другие права. Семь условий благоприятного делового климата
Деофшоризация волнует бизнес-сообщество уже нескольких лет. Осенью поводов для этого станет еще больше: в силу вступит «антиофшорный» закон, положения которого до сих пор прописываются. Сергей Пепеляев поделился с Валерией Хамраевой своими ожиданиями от нововведений.
За последние несколько лет слово «офшор» стало не просто негативно окрашенным, а даже ругательным. Есть ли у нас крупные фирмы, которые не используют офшоры в своей практике?
Действительно, нередко в сети встречаешь выражения в стиле «кинуть на офшорку» или «перевести на офшорку», что сразу подразумевает какой-то негативный смысл, и офшор начинает ассоциироваться со многоступенчатыми схемами и уклонением от налогов. Но, с другой стороны, когда курс на деофшоризацию был только объявлен Владимиром Путиным, он пояснил: «Работайте где хотите, а деньги сюда». Да, в этой короткой фразе обе части достаточно весомы, но главное, что сказал президент, – «работайте где хотите». Явно в этой фразе нет пренебрежения или негатива к «офшоркам». Естественно, сама фраза относится и к крупным компаниям. Наша национальная задача – диверсифицировать, интернационализировать наш бизнес, и офшорный механизм – как раз один из подходящих для этого инструментов. Ведь крупный бизнес редко когда делается в одиночку: в нем участвуют компании разных стран, и как раз офшоры становятся нейтральной площадкой для объединения, оформления сделок и прочего. То есть негативный смысл в само слово «офшор» заложен скорее в обществе, в обывательской среде или в среде мелкого, среднего бизнеса. Для крупного бизнеса это нормальное средство структурирования сделок и проектов.
Буквально на днях нашему бизнесу удалось отвоевать некоторые позиции у Минфина в законопроекте по деофшоризации, который сейчас готовится. Еще в марте ведомство было непреклонно и утверждало, что порог владения КИК не поднимется с 10%. Теперь же вовсю обсуждается идея поднятия порога до 50% +1, то есть закон затронет самых крупных акционеров. Почему Минфин пошел на такие условия?
Во-первых, я бы сказал, что нет никакого проекта по деофшоризации – это общее название широкой кампании. В рамках кампании есть законопроект, который на самом деле посвящен не только контролируемым иностранным компаниям. В нем решаются и такие важные вопросы, как идентификация конечного бенефициара, определение резидентства компаний.
Кроме того, надо учитывать, что прохождение любого законопроекта – это технология. И часто в проект заведомо включаются такие нормы, которые вызовут спор, чтобы они отвлекали внимание и стали объектом для торговли. Это достаточно простая и продуманная технология: создать проблему другому и ему же ее потом продать. В законопроекте есть какие-то вещи, на которые Минфин не хочет обращать внимания, поэтому на первый план выходят другие, эдакий отвлекающий маневр. Неудивительно, что все внимание и было сосредоточено на этих показателях, при которых дочерняя компания будет признаваться контролируемой. Теперь ведомство может спокойно сказать: «Мы вам здесь уступили, теперь и вы нам уступите в каких-то других вещах».
Время до осени еще есть. Я уверен, что к октябрю-ноябрю этот закон будет принят, так как в конце ноября предусматривается заседание G20 в Австралии, в котором будет участвовать Владимир Путин. И он, как инициатор этой темы в глобальном масштабе, должен будет что-то там сказать и показать какие-то результаты.
Вообще, сама тема уже давно назрела, и ей надо было заниматься, только руки не доходили. Теперь после четкого требования президента началась работа. Пока нет итоговых решений. Лучше обсуждать этот закон позже, когда будут ясны детали.
Если все же порог достигнет 50% +1, то это значит, что он затронет только крупных бизнесменов, мелкие могут выдохнуть и жить спокойно?
Как раз наоборот, крупный бизнес, который участвует в масштабных проектах, на паях с другими компаниями может не иметь эти 50%. А мелкий, который учреждает свою компанию за рубежом, часто владеет 100-процентными «дочками».
Насколько сложен технологически и психологически процесс перевода бизнеса из офшоров в Россию?
Этот процесс уже идет, он начался еще в прошлом году, как раз с объявлением курса на деофшоризацию. Например, в нашей фирме уже есть целый ряд обращений и проектов, в которых нас просят переструктурировать схемы владения и управления компаниями. Мы разрабатываем и предлагаем различные варианты структурирования бизнеса, направленные в том числе на выполнение требований налогового законодательства и валютного регулирования. Так что эти модели помогли бы сохранить собственность и гарантировать владельцам ее неприкосновенность, возможность эффективного управления и не допускали бы налоговых рисков.
Получается, что от бизнесмена требуется только обратиться в хорошую юридическую фирму?
Да, но не только. Все-таки это всегда совместное творчество с собственниками, менеджерами компаний, потому что юристы не могут предложить модель бизнеса, они могут предложить только формы этой модели.
Не так давно Дмитрий Медведев говорил, что нужно внедрить «систему стимулирования перехода компании в российскую юрисдикцию». Как она будет выглядеть и нужна ли она?
По большому счету, это создание условий для того, чтобы в России было привлекательно работать. Я выделяю семь глобальных критериев или, если хотите, направлений, по которым нужно оценивать, благоприятный климат. Для начала основа любого права, два постулата: неприкосновенность личности и неприкосновенность собственности. Первый момент – обеспечивается ли в стране неприкосновенность личности, право на жизнь, безопасность и комфорт в обычном человеческом понимании. Если плохой климат, то хоть какими налогами ни завлекай, но человек есть человек – ему хочется до старости дожить без ревматизма. Надо сказать, что в этом отношении у нас заметен прогресс: глазами бизнесмена посмотреть, скажем, на то, как можно из Петербурга в Москву добраться на «Сапсане».
Второе направление – это как гарантируется в стране право собственности. В этом случае главный инструмент – независимые суды. Один из ключевых вопросов для нашей страны сегодня – совершенствование судебной системы, о которой говорят уже не первый год. Сейчас все затаили дыхание, ожидая результатов реформы высших судов (Объединение Высшего арбитражного суда и Верховного суда. – Прим. ред.). Мы с таким пиететом смотрели на то, как развивается ВАС и как он развивает право и практику, что сейчас ожидаем такого же от Объединенного ВС. Если этого не произойдет, можно поставить большой минус стране в целом и ее инвестиционному климату в частности.
Третье направление – в России должно быть право на творчество, потому что любой человек тем и отличается от животного, что способен на него. А творчество в бизнес-среде – это прежде всего свобода договора, то есть возможность бизнесмену самостоятельно конструировать свои отношения с другим лицом. У нас эта свобода, к сожалению, очень ограниченна из-за перенасыщенности гражданского законодательства императивными нормами, которые предписывают: поступай только так и никак больше. Дело в том, что наше гражданское право в основном регулировало потребительский рынок, на котором существуют свои концепции и подходы. Задача такого рынка: защитить слабого. А в профессиональной среде, когда бизнес с бизнесом взаимодействует, императив в подобном объеме просто не нужен. То есть, конечно, нужно защитить публичный интерес, государственный или общественный. Но сегодняшние нормы избыточны. Поэтому главная задача текущей реформы гражданского законодательства – избавиться наконец от этих императивов.
Есть еще четыре направления?
Да, и без них невозможно создать привлекательный для бизнеса климат. Это определенные требования к системе управления государством: стабильное правительство, честное правительство, ответственное правительство и дешевое правительство.
Стабильности нашему правительству явно не занимать. Бизнес – вещь достаточно циничная в отношении прав и свобод и придерживается идеи «пусть безобразно, но единообразно». Кроме того, ведь в любой диктаторской стране бизнес развивается ничуть не хуже, чем в демократической, если обстановка стабильна.
Честность правительства подразумевает под собой отсутствие коррупции, по этому вопросу наша страна также прогрессирует. При этом правительство должно быть ответственным, то есть готовым ответить перед бизнесом за любые нарушения его прав и свобод. В этом вопросе мы очень хорошо продвинулись вперед, когда суд стал практиковать взыскание с государственных органов убытков, которые они причинили бизнесу своими незаконными действиями. Самый простой пример – расходы на оплату юристов. Если налоговая инспекция проверила компанию и начислила ей безумные штрафы, а компания наняла опытного юриста и выиграла дело. Но ведь она заплатила юристу, и этот расход должен быть компенсирован, так как обвинения не подтвердились. В последнее время благодаря определенным усилиям юристов, Конституционному суду и ВАС эти расходы начали взыскиваться с налоговых органов в полном объеме.
Ну и последнее, важное направление – дешевое правительство. Тут, разумеется, речь идет о налогах: они не должны быть высокими. Весьма важная сегодня тема – плоская ставке подоходного налога, потому что вдруг пошли разговоры о том, правильно ли это. Пока что это только обсуждения и никаких действий ни президент, ни правительство не принимают, но лучше это даже на уровне разговоров не допускать, так как они могут и на котировки влиять.
Допустим, что закон приняли. Что будут делать бизнесмены: понесут в бюджет деньги или, пока бизнес-климат не наладится, будут искать лазейки?
Суть этого закона, которая многими осталась непонята, – это возможность уловить конечного бенефициара – физическое лицо, которое стоит за этим бизнесом. Если сейчас такой возможности нет, то нет шанса привлечь это лицо к ответственности за уклонение от налогов, а когда закон вступит в силу, такая возможность сразу возникнет. Таким образом, можно будет переложить на это физическое лицо налоговые обязательства контролируемой им компании и применить к нему уголовные санкции. Так что, когда закон будет принят и накопятся первые случаи его применения, все поймут, где скрывается реальная проблема, и люди станут активнее шевелиться, чтобы структурировать свои владельческие схемы и операции.
Если бы вы лично были автором этого закона, что бы вы добавили?
Я бы еще одну вещь предусмотрел. Для того чтобы офшоризировать страну в том объеме, который есть сейчас, недостаточно одного желания предпринимателей. Должны быть определенные посредники. Ими выступают иностранные юридические фирмы, которые в огромном количестве и совершенно бесконтрольно расплодились в России. И на оба уха нашептывают нашим предпринимателям: российское право плохое, российские суды никуда не годятся, то ли дело в Лондоне, там взяток якобы не берут. Так получилось, что наш юридический рынок самый открытый во всем мире: приходи кто хочешь и занимайся юридическим бизнесом, каким хочешь. Поэтому я уверен, что одним из приоритетных направлений по деофшоризации должен быть контроль или ограничение по присутствию в России иностранных юридических фирм.
Мы не можем быть великой страной с желаниями и амбициями, если не будем иметь самостоятельной бизнес-инфраструктуры. Смотрите, у нас, по сути дела, российских консультантов-аудиторов и юристов в значительной степени потеснили западные, и это оказывается небезопасно для страны. Несмотря на то что все западные фирмы утверждают, что они российские и у них российское юридическое лицо и сотрудники, обратите внимание, что произошло сразу с введением санкций. Эти так называемые российские юридические лица с российскими сотрудниками стали массово отказываться от обслуживания своих клиентов. Понятно, что они думают об интересах своей штаб-квартиры, своей страны, где находится эта штаб-квартира. Но такие вещи сегодня становятся для России небезопасны. Надо реагировать.
