Деофшоризация: как сохранить зарубежные «кошельки»

С 1 января 2015 года вступил в силу закон, направленный на деофшоризацию экономики. Как повлияют нововведения на бизнес, кого они затронут – малые и средние компании или только крупные международные холдинги, рассказал старший партнер «Пепеляев Групп» Рустем Ахметшин.

Изменения, которые внесены Федеральным законом от 25 ноября 2014 г. № 376-ФЗ "О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса Российской Федерации", многогранны. Поэтому они тем или иным образом могут коснуться любой компании или бизнесмена, который имеет дело с зарубежными структурами или активами, заключает сделки с иностранными контрагентами. Прежде всего, это касается тех, кто контролирует, в самом широком смысле, иностранные компании, управляет ими. Ведь практика создания «карманных» компаний, обычно в офшорных территориях, широко распространилась, и не только в России. В каких-то случаях существование этих компаний имеет юридический и экономический смысл: защита активов, разделение функций внутри холдинга, или какой-то другой. Но зачастую единственная цель собственников таких компаний – это создание зарубежного «кошелька», который к тому же и пополняться может не совсем законными методами. 

Теперь управление или контроль над иностранной компанией могут привести к налоговым последствиям. Так, иностранная компания может быть признана российским налоговым резидентом, а это означает российское налогообложение, возможность налоговых проверок, подачу деклараций. Или конечному бенефициару иностранной компании может быть вменена ее нераспределенная прибыль – с уплатой налога в российский бюджет.

Налоговая нагрузка на бизнес, который использует подобные иностранные структуры, в целом, конечно, увеличится. Насколько – зависит от того, насколько агрессивные схемы применял налогоплательщик до принятия закона. Впрочем, в некоторых случаях речь идет не о том, чтобы платить больше налогов, а о том, чтобы начать платить столько, сколько и раньше, в общем-то, полагалось платить.

– Закон вводит сразу несколько новых концепций. Хотя некоторые изменения – на самом деле лишь «хорошо забытое старое». Например, понятие фактического получателя дохода, по сути, добавляет мало нового, ведь оно всегда существовало в соглашениях об избежании двойного налогообложения, которые заключены Россией с другими странами. Оно затрагивает, в первую очередь, случаи, когда платежи из России (а именно дивиденды, роялти, проценты) лишь для видимости перечисляются в «благопристойную» юрисдикцию, и на самом деле тут же (транзитом) переводятся в офшор. Использование таких транзитных схем позволяло не платить налоги с перечисляемого дохода ни в России, ни за рубежом. 

Понятно, что схемы, созданные исключительно для минимизации налогов, всегда находились под риском претензий со стороны налоговых органов. Но теперь налоговые органы, думаю, будут намного чаще проверять, кто фактический получатель дохода и доказывать транзитный характер платежей. На самом деле уже применяют в отношении прошлых периодов. Мне в этом году самому довелось участвовать в двух судебных спорах, в которых налоговые органы уже ссылаются на это понятие и трактуют ситуацию, разумеется, не в пользу налогоплательщика. Ведь степень «транзитности» платежа и «реальности» промежуточной компании – всегда предмет субъективной оценки, а значит – повод для серьезной дискуссии с налоговыми органами практически в каждом конкретном случае.

– Да, действительно, возможны ситуации, когда один и тот же доход будет обложен дважды, и это неправильно. Например, если и Россия, и другая страна признают компанию своим налоговым резидентом, то оба государства будут претендовать на налоги с ее доходов. Или если выплаченный за рубеж доход будет по-разному трактоваться российскими и зарубежными налоговыми органами: скажем, с нашей точки зрения этот доход, по сути, – дивиденды, а с их точки зрения – проценты или роялти. Наконец, если нераспределенная прибыль контролируемой иностранной компании будет сначала обложена, по новым правилам, у акционера, а потом будет распределена и вновь обложена в качестве дивидендов. 

В последнем примере речь, конечно, должна идти о доработке закона. В других случаях проблемы с двойным налогообложением должны решаться на межгосударственном уровне путем переговоров или взаимосогласительных процедур. Минфины двух стран должны договориться, в каком порядке и чей бюджет пойдет налог. Другое дело, что порядок их инициации в нашем законодательстве до сих пор не определен, и налогоплательщик может долго обивать пороги, добиваясь, чтоб в его отношении было принято то или иное решение.

– Перечень освобождений длинный, он приведен в пункте 7 статьи 25.13 Налогового кодекса. Например, законодатель выводит из-под действия закона прибыль организаций, которые не распределяют и не могут, по законодательству своей страны, распределять прибыль от своей деятельности. Еще одно важное исключение – это организации с местонахождением в странах, с которыми есть договор об избежании двойного налогообложения и которые обеспечивают обмен информацией с российскими налоговыми органами. Есть и другие исключения, их проще посмотреть в законе, а в случае сомнений посоветоваться с юристом.

– Закон, в общем-то, и не обязывает бизнесменов закрывать свои офшорные компании. Но нужно раскрыть конечных бенефициаров, собственников бизнеса, а в некоторых случаях – доплатить налог. Сейчас, до 2017 года, закон предусматривает переходный период, когда офшорные компании можно закрыть, а их активы перевести в Россию без существенных налоговых издержек.

– Конечно, мысль «надо поскорее перепрятать» была первой у многих владельцев офшорных компаний. И иностранные консультанты сейчас предлагают «готовые решения», которые вроде как позволяют избежать последствий нового закона. Но, во-первых, во многих случаях эти решения влекут юридические риски: можно просто потерять свои активы, доверившись сомнительному трастовому управляющему. А во-вторых, интенсивность информационного обмена между налоговыми органами растет на глазах, и, думаю, сохранить конфиденциальность долго не получится. Создаются базы данных, согласовываются стандарты электронного обмена информацией, налоговые органы оперативно реагируют на запросы из других стран. Например, недавно в СМИ промелькнула информация, что по одному из судебных дел российские налоговые органы, отправив запрос своим голландским коллегам, смогли получить свидетельские показания голландского номинального директора, который, разумеется, не стал скрывать конечных бенефициаров бизнеса. Я уже и не говорю о том, что по новому закону возможна не «просто» юридическая, но и уголовная ответственность. Поэтому я бы посоветовал тщательно взвешивать риски и последствия в каждом случае.

А использовать законные способы ведения бизнеса, применимые налоговые льготы или другие налоговые преференции никто не запрещает. Даже обычная УСН для многих – более удобный и дешевый способ уплатить налоги, чем общая система налогообложения. Паевые инвестиционные фонды позволяют отсрочить налогообложение. Выбрав льготируемый вид деятельности, заранее подумав о должном документальном оформлении, можно пользоваться налоговыми преференциями. Наконец, проживая в России больше полугода в году, можно платить 13%, а не 30% НДФЛ. Нет и не может быть «пакетных» решений, чтобы уменьшить свое налогообложение. Налоговая нагрузка – следствие выбора вида, способа ведения бизнеса или жизненных обстоятельств, следствие экономики бизнеса. Если в конкретном случае налоги отрываются от экономики, у налоговых органов могут появиться обоснованные сомнения, правильно ли уплачиваются налоги. 

– Вы совершенно правильно ставите вопрос, увязывая налоговое резидентство и место жительства. Большинство наших граждан путаются и думают, что достаточно иметь паспорт другой страны, и перестаешь быть российским налоговым резидентом. На самом деле, главный критерий – именно место проживания, а не гражданство.

Чтобы избежать многих из налоговых последствий, которые предусматривает закон, действительно, достаточно не быть налоговым резидентом России. И это логично: наша налоговая юрисдикция распространяется только на тех, кто существенно связан с российской территорией.

А вот имеет ли это смысл, нужно разбираться для каждого отдельно. Ведь, избежав российского налогообложения, собственник бизнеса тут же станет налоговым резидентом другой страны, в которой ставка налога на доходы физических лиц, возможно, намного выше российской.

– Совет на все случаи дать невозможно, у каждой компании есть уже сложившиеся обстоятельства, интересы и цели на будущее. В целом, определенно, нужно в первую очередь решить, готова ли компания «не замечать» действие нового закона, пытаясь найти способы его обойти и сохранить конфиденциальность. На мой взгляд, это не очень перспективно и вряд ли может быть долгосрочной стратегией, поскольку неизбежно приведет к дополнительным проблемам и расходам.

Поэтому всем компаниям, собственникам бизнеса, которые подозревают, что подпадают под действие нового закона, нужно внимательно, а еще лучше с профессиональными налоговыми юристами, изучить структуру своих холдингов, хозяйственные и финансовые связи между компаниями группы, найти те «болевые точки», где новый закон или прямо предусматривает негативные налоговые последствия, или создает риски – в силу возможной неясности его положений, уже выработанных подходов в судебной практике по сходным ситуациям, в силу сложности конкретной ситуации. Создав такую «карту», можно двигаться дальше: выработать общую стратегию и конкретный план действий, чтобы, оставаясь в рамках закона, эти последствия и риски минимизировать.