Принятие Федерального закона от 29.12.2014 № 476-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части регулирования реабилитационных процедур, применяемых в отношении гражданина-должника» и его скорое вступление в силу вызвало самые противоречивые отклики в бизнес-сообществе.
Настроения колеблются от «а нам - все равно» и «кому оно нужно» до «кажется появилась новая головная боль». Одни считают, что еще рано беспокоиться, а другие уже размышляют над разработкой новых правил построения отношений с физлицами-контрагентами.
В ходе недавней банковской конференции по урегулированию проблемной задолженности, в которой мне довелось принять участие, выяснилось, что заемщики ряда банков по валютным кредитам уже предупредили о своем намерении после 01.07.2015 воспользоваться процедурой банкротства ввиду невозможности исполнения обязательств.
Размышления над вопросом о том, единственная ли это «напасть», каковы реальные последствия банкротства физлица-контрагента для компании, и что может ожидать бизнес после введения института банкротства физических лиц, привели меня к довольно интересным выводам.
В первую очередь, рассмотрим общие последствия инициирования гражданином-должником своего банкротства для его контрагента (безотносительно к постулату о необходимости ограничения прав отдельного кредитора в интересах большинства). К их числу можно отнести следующие:
- невозможность взыскания кредитором задолженности в обычном порядке (в исковом производстве, с получением обеспечительных мер, предъявлением исполнительного листа и т. п.); безусловно, в рамках дела о банкротстве применение обеспечения допускается, но осуществляется гораздо реже; пожалуй, единственным плюсом будет являться отсутствие необходимости платить госпошлину за рассмотрение требования в деле о банкротстве;
- в случае введения процедуры реабилитации погашение задолженности будет осуществляться наравне с требованиями иных кредиторов, вероятность стечения которых существенно возрастает ввиду опубликования информации о банкротстве в Едином федеральном реестре сведений о банкротстве; это снижает возможность получения удовлетворения требований отдельного кредитора;
- осуществление процедуры реструктуризации долгов гражданина повлечет не только мораторий на удовлетворение требований кредитора (до 3-х лет), но и невозможность начисления договорных и каких бы то ни было еще процентов и штрафных санкций (в отличие от юридических лиц, начисление процентов в размере ставки ЦБ РФ в ходе процедур, применяемых в делах о банкротстве гражданина не предусмотрено); соответственно, получение даже основного долга окажется возможным лишь через годы;
- в случае заинтересованности кредитора в осуществлении в рамках дела о банкротстве гражданина-должника мероприятий, направленных на максимально полное формирование конкурсной массы (оценка имущества, привлечение специалистов, в том числе для оспаривания сделок, их финансирование потребует согласие такого кредитора (его союзников) на оплату «банкета»;
- в случае перехода от процедуры реструктуризации долгов гражданина к продаже имущества, по завершении последней из названных процедур обязательства должника будут прекращены; таким образом, исчезнет ранее существовавшая возможность отозвать исполнительный лист и предъявить его в течение последующих трех лет, когда должник «расслабится», «забудется» и оформит на себя какое-то имущество (и так до бесконечности).
С учетом вышеперечисленного негативные последствия ухода физического лица-контрагента в банкротство для кредитора очевидны. Впрочем, как следует из Отчета Всемирного банка о банкротстве физических лиц, преимущественно отрицательная оценка кредиторами данного института характерна для большинства стран, в которых он применяется.
Теперь о том, в каких еще бизнес-ситуациях может быть востребовано банкротство гражданина-должника, помимо широко обсуждаемых правоотношений банк-заемщик?
Кредитными организациями, да и не только ими, широко применяется обеспечение обязательств даже весьма солидных контрагентов-юридических лиц поручительством и (или) залогом имущества руководителей и физлиц-учредителей заемщика. Во многих случаях такое обеспечение рассматривалось компаниями-кредиторами как существенная гарантия ввиду распространенности случаев ухода должников-юрлиц в банкротство. Теперь стоит учитывать потенциальное банкротство граждан-поручителей и залогодателей как дополнительный риск неисполнения ими обязательств.
В последние 2-3 года существенно возросло количество споров о взыскании убытков с руководителей и членов коллегиальных органов управления хозяйственных обществ. Это не только дела по искам, заявленным в порядке ст. 44 ФЗ «Об ООО» и ст. 71 ФЗ «Об АО» (в 2014 их число, судя по опубликованным судебным актам, в арбитражных судах выросло на 48%; необходимо отметить что суды общей юрисдикции, несмотря на ст. 225.1 АПК РФ, также активно рассматривают данные споры). Также это споры по заявлениям о привлечении контролирующих лиц к ответственности на основании ст. 10 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», число которых в арбитражных судах возросло в 2014 году на 69%. Нельзя не упомянуть и совершенно невероятную по своему правовому нигилизму практику общих судов о взыскании задолженности юридических лиц по налоговым платежам с руководителей должника со ссылкой на ст. 10 Закона о банкротстве и возникновение недоимки в результате доначисления НДС в связи со сделками с фирмами-однодневкам (разумеется, в отсутствие возбужденного производства по делу о банкротстве).
Взыскиваемые по вышеперечисленным основаниям суммы достигают астрономического значения (в делах о банкротстве – это миллиарды). Но даже гораздо меньшие суммы ответственности могут оказаться критическими для гражданина-руководителя компании. Банкротство может оказаться той возможностью, которая позволит избавиться от ранее являвшимся пожизненным долга.
Рассмотренные ситуации - это лишь часть айсберга, появление которого, на мой взгляд, требует не только осмысления со стороны бизнеса, но и принятия практических мер для минимизации новых рисков.
