«Выздоравливать отсюда»: конституционно-правовое определение категории «медицинская помощь»

Цель настоящей статьи — определить содержание категории «медицинская помощь» в контексте одноимённого субъективного конституционного права, которое закреплено в статье 41 Конституции РФ. Необходимость изучения данного вопроса связана с потребностью установить содержание права на медицинскую помощь. Отраслевое регулирование в сфере здравоохранения, основной функцией которого является администрирование системы здравоохранения, вводит нормативное определение термина «медицинская помощь», однако, как будет показано в статье, имеющаяся дефиниция не является бесспорной и порождает ряд значимых пробелов и коллизий, которые в первую очередь касаются вопросов о том, как определить, что является или не является медицинской помощью, какие притязания граждан в отношении медицинской помощи защищаются Конституцией РФ и в каком объёме. Тем не менее как в доктрине, так и в судебной практике распространён подход, в рамках которого происходит отождествление субъективного конституционного права на медицинскую помощь и административных правомочий граждан, установленных в отраслевом законодательстве. Такой подход нельзя признать допустимым как нивелирующий значение субъективных конституционных прав и сужающий реальный объём прав человека без надлежащего на то основания. Кроме того, данный подход позволяет ограничивать субъективное конституционное право на медицинскую помощь без соблюдения надлежащей процедуры. В статье предлагается альтернативное определение категории «медицинская помощь» с позиций конституционного права, призванное отграничить медицинскую помощь от иных видов медицинской и немедицинской деятельности, выделить критерии для отнесения той или иной деятельности к медицинской помощи, придав тем самым самостоятельное значение данной категории в контексте конституционного права. Для целей дефиниции вводятся критерии характера и направленности деятельности, критерий потенциального ущерба. По мнению автора, разработанное определение может быть использовано при анализе содержания субъективного конституционного права на медицинскую помощь вместо нормативного определения, что позволит разделить собственное субъективное конституционное право на медицинскую помощь и административное отраслевое регулирование, направленное на решение задач по управлению системой здравоохранения.

Ответ на вопрос о содержании категории «медицинская помощь» (далее — МП) имеет как теоретическое, так и прикладное значение. Определение МП является необходимым прологом к исследованию содержания конституционного права на медицинскую помощь, а такое исследование, в свою очередь, позволяет определить не только границы, в рамках которых субъект права имеет возможность своё право реализовывать и защищать, но и границы, в которых должно происходить развитие законодательства и правоприменения. Приходя к выводу о том, что какое-либо медицинское, то есть основанное на научных медицинских знаниях, мероприятие/воздействие относится к категории медицинской помощи, мы следующим шагом вынуждены будем утверждать, что возможность обращения человека за получением услуги в форме проведения такого мероприятия/воздействия охраняется конституцией. Под такой охраной при этом понимается обеспечение как негативных (например, требование защиты от ограничений), так и позитивных (например, требование к государству об обеспечении возможности получить соответствующую медицинскую услугу) прав субъекта.

Говоря о прикладных аспектах, можно выделить следующие вопросы, непосредственно связанные с определением содержания категории «медицинская помощь»:

• Защищает ли Конституция РФ право граждан на получение услуг в рамках эстетической медицины и при иных модификациях организма (таких, как имплантация в организм человека механизмов искусственного зрения, умных протезов и т. п.) и имеет ли в данном случае значение причина обращения за помощью врача (например, влияет ли на квалификацию тот факт, что человек обращается за помощью в целях восстановления утраченной при воздействии внешних факторов внешности либо в целях «улучшения» внешнего вида)?
• Допустимо ли в целях защиты субъективного конституционного права на МП оспаривать программу государственных гарантий оказания МП в части отсутствия в ней медицинских услуг, необходимых конкретному гражданину, или прямой запрет отдельных вмешательств/отсутствие в программе, стандартах оказания МП или клинических рекомендациях конкретного вида вмешательства?
• Любая ли помощь, связанная с восстановлением и (или) сохранением здоровья, должна считаться медицинской (например, может ли йога претендовать на то, чтобы быть признанной видом медицинской помощи по аналогии с лечебной физкультурой) и должен ли учитываться фактор потенциальной опасности вмешательства в качестве критерия для отнесения такого вмешательства к медицинской помощи (например, должно ли удаление комков Биша осуществляться в рамках именно медицинской деятельности, несмотря на то что такая операция сама по себе не связана с восстановлением или сохранением здоровья)?
• Как соотносятся с конституционным правом на МП право на аборт, использование вспомогательных репродуктивных технологий (далее — ВРТ), добровольная медицинская стерилизация с учётом того, что указанные мероприятия не направлены в значительном количестве случаев на восстановление/поддержание здоровья человека, но связаны с реализацией либо прекращением возможности реализации определённых функций организма?

Используя лишь дефиницию, то есть логическую операцию, позволяющую сформулировать критерии, по которым можно отличить изучаемый объект от других объектов (произвести спецификацию объекта), можно разрешить описанные выше теоретические и прикладные вопросы.

Статья состоит из пяти подразделов, а также введения и заключения. В первом разделе более подробно проанализировано нормативное определение МП, во втором — представлен анализ актуальной российской судебной практики (в том числе Конституционного Суда РФ) по вопросам, связанным с содержанием категории МП, в третьем разделе приведены альтернативные доктринальные определения медицинской помощи, дан их критический анализ. В четвёртом разделе предлагается дефиниция категории «медицинская помощь», основанная на критериях характера деятельности и её направленности, а также на критерии потенциального ущерба. В пятом разделе приведены предварительные комментарии относительно влияния определения категории МП на анализ содержания субъективного конституционного права на медицинскую помощь.

Полная версия статьи доступна подписчикам журнала «Сравнительное конституционное обозрение»